Илья Горохов: "До сих пор считаю, что драки - это грязь"
20 февраля 2017 года. "Спорт-Экспресс".

В субботу последний матч в карьере провел защитник “Амура” Илья Горохов - один из самых уважаемых хоккеистов в российском хоккее. В последнем большом интервью он рассказывает, почему не уехал в Америку, чем закончилась встреча с пьяным журналистом и какую игру он не может вспомнить, как бы ни старался.

ПОСТАВИЛ СЕБЕ ЗАДАЧУ ДОИГРАТЬ ДО 40 ЛЕТ

- Когда вы поняли, что пора заканчивать карьеру?

- Примерно восемь лет назад.

- Ничего себе.

- Сам для себя поставил задачу доиграть до 40 лет, а потом закончить. Играть дальше уже не имеет смысла.

- Было бы красиво завершить карьеру в родном “Локомотиве”, но прошлым летом вы неожиданно отправились в “Сочи”. Правда, там не задержались. Но поездка в “Амур”! Этого не понять.

- А я и завершаю в Ярославле! (Смеется.) Что касается “Амура”: не люблю, когда что-то недоделано. Благодарен хабаровчанам, которые сделали мне предложение в середине сезона.

- Что вы будете делать 19 февраля?

- Буду дома, с семьей.

- Хорошо, 20 февраля в марте, апреле.

- У меня есть чем заниматься. Дел накопилось.

- Вы будете тренером?

- Считаю, что это не мое призвание, но уверен, что получилось бы хорошо.

- Знаю, что вы хотите быть менеджером в “Локомотиве”. Это вместо Юрия Лукина?

- Ну и вопросики у вас! Лучше меня знаете. Хотел прояснить по этому вопросу, чтобы никто не волновался (смеется). Мне кажется, что Лукин - хороший менеджер, который обладает фантастическими знаниями и контролирует множество вопросов, которые вам даже не придут в голову. Кроме того, он очень надежный человек.

ЖАЛЕЮ, ЧТО НЕ РЕАЛИЗОВАЛ СЕБЯ В СБОРНОЙ

- Вратарь Евгений Рябчиков после завершения карьеры выбросил форму, и, кажется, у него не осталось ничего.

- Я буду тренироваться. Конечно, не в таком режиме, как сейчас, но на лед выходить буду обязательно. Это даже не столько для здоровья, сколько для общения. Хоккей я очень люблю.

- Интересно, а быстро ли вы наберете вес?

- Вряд ли. Помимо хоккея есть лыжи, а вокруг моего дома хорошие места, где можно покататься. Я буду следить за своей формой, не беспокойтесь.

- А вот правда ли, что у вас был неприятный случай с кем-то из журналистов, когда вас вызвали в сборную?

- Так и есть. Мы были в Новогорске вместе с Алексеем Васильевым из “Локомотива”. К нам пришел совершенно пьяный журналист на интервью. Мы еще выразили сомнение, что он сможет правильно передать слова, но репортер показал на диктофон и заверил, что беспокоиться не о чем. Как вы понимаете, в газете вышло совсем не то, что мы говорили. Впрочем, говорил в основном Алексей, а я был сторонним наблюдателем. Нам очень сильно досталось как в сборной, так и в клубе, а Васильев после этого вообще не разговаривал с прессой.

- А почему вы не поехали в Америку? Не звали, наверное?

- Меня драфтовал “Рейнджерс”, приглашали к себе, но мы с семьей приняли решение, что не стоит рисковать и остались играть в России. Если честно, то я не особо по этому поводу жалею.

- А о чем жалеете?

- Возможно, о том, что я так и не реализовал себя в сборной. Когда был в “Динамо” и показывал хороший хоккей, а тренеры считали, что лучше дать шанс молодым.

- Есть тренеры, которым вы не пожмете руку?

- Вряд ли. Я сейчас вспоминаю и думаю, что все-таки со всеми сохранил нормальные отношения.

- А есть ли такой хоккеист?

- Да, он сейчас играет в “Сочи”. Если честно, даже жаль, что у меня не получится с ним встретиться на льду.

- Вы ведь особо не дрались на площадке.

- И сейчас являюсь противником драк. Мне все-таки кажется, что это грязь. При этом я против и балета, который устраивают в хоккее некоторые спортсмены и судьи. Но драки… Можно же сыграть жестко по правилам. И нужно играть жестко. Но биться, сбрасывая перчатки и веселя публику - это не по мне.

- Помните, когда последний раз попадали под мощный силовой прием?

- Это было в “Атланте” - я попал под Евгения Артюхина. Досталось прилично. Я не ушел с площадки, доиграл до конца, но первый период не могу вспомнить даже сейчас. Затем какие-то отрывки, обрезки. Пришел в себя только дома.

ЗАСТАЛ ВРЕМЕНА, КОГДА НА АРЕНАХ МОЖНО БЫЛО КУРИТЬ

- По каким вещам в хоккее не будете скучать?

- По перелетам и переездам. Дело даже не в длительности. Вот я заканчивал карьеру в Хабаровске, казалось, что много летал, но для меня как-то это все оказалось легко. Видимо, дает о себе знать опыт охотника, умение ждать долгое время. Речь о том, что во по ходу сезона ты далеко от семьи. У меня три прекрасные девочки: жена и две дочки. Во время чемпионата ты не можешь им уделять достаточно времени, но сейчас такая возможность будет. Мне очень сильно повезло с семьей.

- Самый странный стадион, на котором вам приходилось играть?

- Конечно же, старая арена Нижнекамска, которая была облицована жестью. Я был на открытии этого льда, туда приехал Николай Озеров. Мы тогда победили 2:0.

- Вы все результаты помните?

- Нет, не все, конечно. Но многое помню. Я еще застал времена, когда на арене можно было курить. У нас на старой площадке в Ярославле всегда такой дым стоял, который только к середине периода исчезал.

- Помню, как вы забили в свои ворота в “Атланте”.

- О, это не забыть. Но вы вспомните, что перед этим на меня записали шайбу, которую соперник забил в такой же ситуации. И когда я поразил свои пустые ворота, то понял, что все в нашей жизни возвращается.

- Был ли у вас арбитр, видя которого, вы сразу расстраивались?

- Сергей Карабанов. Мне кажется, что он так и не понял, как оценивать силовые приемы. Гнал за все. Наверное, не случайно, что он досрочно завершил карьеру, так как игра сильно изменилась.

- Вас часто штрафовали в клубах?

- Много раз, но за мелочи, например, опоздание. Но самый серьезный проступок был в начале карьеры.

- Расскажите.

- Мы поехали на сбор, а я забыл коньки. В автобус, который должен был отправиться в аэропорт, заходит тренер команды и приносит мою пару. Как же мне было стыдно! Тут же тренер сказал, что теперь я дежурный по раздевалке до 2010 года.

- Ого.

- В итоге я был дежурным менее суток, так как уже не следующий день два моих партнера учудили что-то такое, что стали постоянными дежурными. Уж и не помню, что они сделали.

- Вы приходил на игру или на тренировку пьяным?

- Ненавижу пьяных людей. Нет, со мной это исключено. Единственное, что я себе позволял, так это бутылка пива после игры. И только потому, что так быстрей утолишь жажду, а воды придется выпить очень много. Я могу себе позволить бокал вина вечером за ужином, но это именно бокал, а не больше. И только для здоровья.

- Наносили ли кому-то травмы специально?

- Максимум мог поругаться. Или плюнуть на лед. А еще лучше, если злишься, сыграть жестко. Но сознательно кого-то ломать - не мое.

- У всех хоккеистов полно примет. Вы сохранили какую-то до конца карьеры?

- Да разве только конек с левой ноги надевать. Но это только потому, что так делал мой первый тренер.

- Хоть раз накрывала звездная болезнь?

- Нет. Мне отец давным-давно сказал, что надо жить так, чтобы потом лежать и не переворачиваться. Надеюсь, я все правильно делаю!