|
|
Сергей Светлов: «Пасть порву», – сказал нам в раздевалке Евгений Леонов» // "Спорт-Экспресс" Конечно же, мы помним, как он играл. Светлов был потрясающим хоккеистом. Побеждал со сборной на Олимпиаде в Калгари, а теперь возглавляет «Атлант». В крошечной тренерской он двигает фишку на макете – показывая, как тысячу лет назад Касатонов забивал Мышкину шайбу, решившую судьбу чемпионства. Еще вчера в руках Светлова эта же фишка была Рукавишниковым. Или Космачевым. ВЕНЧАНИЕ КОМСОРГА – «Атлант» вы приняли в ноябре в убогом турнирном положении и втащили в плей-офф. Сотворив чудо. – Не нравятся мне эти слова – «чудо», "геройство"… Но, конечно, сложно было психологически зажатую команду настроить на победы. Заставить поверить, что можем. – Почему без Жердева «Атлант» заиграл интереснее? – Это тонкий момент. Вопрос поиска сочетаний. В пятерке должны быть разноплановые игроки, которые друг друга дополняют. Для Жердева у меня не было подходящих партнеров. Не получалось создать условия, чтоб Коля проявил себя как лидер. Дело шло к концу регулярки, клуб решил поправить финансовое положение. После ухода Жердева молодые ребята почувствовали: кто нам теперь поможет? Всё, только сами! И пошла игра! – Задачу пробиться в плей-офф с вас к тому времени сняли? – Ни в коем случае! Но если б вышло так, что Минск обыграл Уфу и мы не попали бы в плей-офф, я все равно был бы доволен. Играли-то хорошо. – Как пережили вылет из первого раунда? – Распустил ребят на полторы недели. Сам тоже съездил домой. – Ваш дом – Германия? – Да, городок Кауфбойрен, 90 километров от Мюнхена. Там пробыл день – потом с женой и дочкой катался на горных лыжах в Зольдене. Прекрасно отдохнули. – С вами тогда уже продлили контракт? – Официально – нет. Но Алексей Жамнов, генеральный менеджер, сказал, что продолжим работу. – Мы почему спрашиваем – любопытно, с каким настроением катались. – Отличным! Сезон классный! Разумеется, мне хотелось, чтоб контракт уже был подписан. Но на лыжах об этом не думал вообще. Как и о пропущенных шайбах от СКА в плей-офф. Команда у нас молодая, ребята выходили с травмами… – Кому плей-офф дался особенно большой кровью? – Шевченко порвал сухожилие на пальце, играл в гипсе. Яшин обкалывал плечо и повредил межреберную связку. Рукавишников – та же история. У Кольцова проблемы с пахом. Но и в мое время перебитое бедро не считалось травмой. Перетянули жгутом – да вперед. – Сандис Озолиньш остается в «Атланте»? – По самоотдаче Озолиньш был великолепен. Счастлив, что работал с этим человеком. Пусть прислушается к собственному самочувствию, человеку сорок лет. Конечно, мы постараемся сохранить всех игроков, которые помогли «Атланту». Они заслужили. Сейчас в клубе меняется руководство. Приходит новый спонсор. Главная задача в межсезонье – сформировать первую пятерку. У нас нет звена-лидера. Пока не ясно, в какую сумму это встанет. Плюс необходим вратарь в пару к Галимову. Понимаю, что с клубами-олигархами «Атлант» тягаться не в состоянии. Оттого и Барулин, например, в 2012-м уехал в Казань на шикарный контракт. – По слухам, около пяти миллионов долларов в год. – Для «Атланта» – нереальные цифры. Что ж, у нас свой путь. С детства засела в памяти фраза тренера сборной Бразилии Висенте Феолы: «Звезды, собранные вместе, – еще не созвездие». Так что укрепляться будем точечно. – Поселились вы в Мытищах? – Да. В служебной квартире. – Там жил кто-то из ваших предшественников? – Саша Смирнов (до назначения Светлова – и.о. главного тренера. – Прим. «СЭ»). – Переезд в квартиру уволенного тренера – не скверная примета? – Если так рассуждать, я и от этой тренерской должен шарахаться. Сколько тут сидело людей, которые рано или поздно покидали клуб. – На стене у вас, видим, две иконы – Сергий Радонежский и Николай Угодник… – В раздевалке тоже есть. Они здесь с того дня, как с Александром Нестеровым (ассистент Светлова. – Прим. «СЭ») пришли в «Атлант». Вышитую икону Сергия Радонежского нам подарил батюшка, который освещал тренерскую. Ручная работа. Я давно в церковь хожу. Венчался еще при социализме. – Тайно? – Тайно. В деревушке под Москвой. У мамы друга был знакомый священник. Если б в «Динамо» прознали о венчании, мне не поздоровилось бы. Я же был капитан погранвойск, комсорг команды, кандидат в члены КПСС… – Никого из хоккеистов не позвали? – Колю Борщевского. Он и стал свидетелем. – Кажется, год назад вы могли оказаться не только в «Атланте»? – Да, мою кандидатуру рассматривали в нескольких клубах. Этими вопросами занимался агент. – Давно его завели? – Пять лет назад, в «Ладе». – В Тольятти вы пережили тяжелый период. – Не то слово. Пять месяцев не получали зарплату. Тогда и произошла нашумевшая история – двух наших легионеров выселили из квартиры. Спали в раздевалке. – Долго? – Пару ночей. Руководство узнало – проблему утрясло. В другой раз надо было автобусом ехать в Нижний или Казань, а заправить бак не на что. В последний момент кто-то одолжил. И при таких долгах «Лада» едва не зацепилась за плей-офф. – В Германии пять месяцев без жалованья – дело немыслимое? – Там не лучше. – Да будет вам, Сергей Александрович. – Поверьте, немецкие клубы тоже разоряются, и можно остаться без денег. Я два раза с этим сталкивался. Но «Лада» в итоге рассчиталась полностью. «ЗЛАЯ СОБАКА» – С московским «Динамо» вы так и не стали чемпионом. Самый реальный шанс упустили в 1985-м? – Да, мы провели замечательный сезон. Для золотых медалей нужна была победа над ЦСКА. Но сломались ключевые игроки – Толя Семенов, Юра Леонов. В концовке ведем 2:1. Выложились так, что продохнуть не в силах. Лишь бы дотерпеть. До сих пор перед глазами – точка вбрасывания. Касатонов швыряет в сторону ворот с неудобной руки – и шайба планирует за спину Мышкину! 2:2! Не знаю, что с Володей стряслось. Напишите – «не выручил». А через день ЦСКА нас просто раздавил – 11:1. – Какие выражения Юрзинова-старшего помнятся и сегодня? – «Вилы в бок с колом сзади», «В борт по соплям, на резиночке на пятачок», "Злая собака"… Владимир Владимирович любит образно формулировать. – Что такое «Злая собака»? – Это упражнение обычно на предсезонке дают. Один игрок владеет шайбой, другой пытается ее отобрать, сзади придерживая за трусы. Надо устоять на ногах, а на них при таком раскладе выпадает двойная нагрузка. – Чем Юрий Моисеев удивлял? – Тоже большой выдумщик. У него мы и на льду в футбол играли, и на земле – с партнером на плечах. Кроссы бегали с рюкзаками, набитыми песком. Лямки не выдерживали, обрывались от тяжести. В Новогорске заставлял кувыркаться на асфальте. Иногда вывозил команду на Северный речной вокзал, где сгружали тонны песка. – Зачем? – Опять сажаешь на плечи партнера – и пилишь в гору. Представьте – сам проваливаешься в песок по колено, да еще на тебе девяносто кило! – Вы с кем в паре работали? – С Толей Семеновым. Вес у нас одинаковый, так что терпимо. Баллоны на тренировках у Юрия Ивановича были регулярно. Но однажды летом он решил усложнить задачу. Уложили на них блины от штанги – и побежали по корту! На льду-то баллоны катятся, а тут их вообще от земли не оторвать! Ничего, таскали по 400 метров… – Спина вас сегодня не тревожит? – Как-то обошлось. Мне в плане травм везло. Ни разу операций не было. Ключицу ломал, руку. Были сотрясения мозга. Да язык дважды зашивали. – В отличие от Кирпича, вы не шепелявите. – Слава богу! Могло быть всякое. Сначала клюшкой язык рассекли. Позже сам в столкновении прикусил. – Очутившись в Германии, Илья Воробьев открылся с неожиданной стороны. Стал постоянно встревать в драки. Вы через такое прошли? – Нет, драчуном я не был. Хотя все знали, что приехал тот самый Светлов, который играл за сборную СССР. На каждом шагу провоцировали. – Как? – Клюшку норовили сунуть между ногами. Или на вбрасывании по спине садануть. По шее били. – В 1988-м вас задрафтовал «Нью-Джерси». Приглашали? – Да. Но я не рискнул – из-за сотрясений. Хоккей в Америке тогда был очень контактный. Мало ли что, думаю, а мне уже под тридцать… В Германии все-таки поспокойнее. – Сколько же у вас было сотрясений? – Легких – много. Сознание ни разу не терял, но после удара в голову возникали проблемы с периферическим зрением. Две-три недели отлеживался в госпитале. Если бы не это, за 12 сезонов в чемпионатах СССР у меня набралось бы гораздо больше матчей. А я остановился на цифре 357. – В Зинэтуле Билялетдинове будущего тренера чувствовали? – Никаких тренерских замашек в нем не замечал. Наша жизнь была: «От сих до сих» – иди, выполняй. – В динамовской тройке Светлов – Семенов – Яшин крепкой дружбы не было? – Почему? Мы дружили. Просто дальше жизнь развела – Толя уехал в Канаду, Серега Яшин и там поиграл, и в Германии. Сейчас он в Ростоке, я под Мюнхеном. Между нами тысяча километров – общаться тоже не удается. – Говорят, у Яшина плохи дела. – С чего вы взяли? Тренирует команду из Ростока. – А нам рассказывали – он грузчик в Шереметьеве. – Ерунда, никогда такого не было. Вот в Голландии Яшин работал. – Экзотический выбор для хоккеиста. – Не скажите. Мы со сборной ездили туда на коммерческий турнир. Тихонов просил: «Больше десяти не забивать. Иначе в следующий раз не позовут». И в Японии по тому же принципу играли. – В «Динамо» до какого звания дослужились? – Капитан. После сезона вся команда ездила в воинские части. И в Голицыно, и на погранзаставу в Грузию. – Познавательно? – Весьма. Где еще тебя прокатят на вертолете и дадут в тире пострелять из автомата Калашникова? – Кстати, Вячеслав Быков армейский китель захватил с собой в Швейцарию. А ваш – в Германии? – Нет, у мамы дома. Вместе с медалями. У меня и мысли не было везти китель за границу. Недавно в шкафу наткнулся на него, решил примерить – какой же маленький! Задумался: то ли он усох, то ли я поправился. ПАСПОРТ – В 1990-м в немецкий «Ратинген» вы отправились вместе с Валерием Васильевым? – Да. Его позвали играющим тренером. Две легионерские позиции занимали я и канадец, который вскоре сломал ногу. Выпал месяца на четыре. 40-летнего Васильева заявили – и как пошел он немцев гонять! Наварить мог кому угодно. Сезон там провели, Валерию Ивановичу немцы что-то не заплатили. На следующий год вернулся за долгами. Жил у меня дома полмесяца, пока немцы не рассчитались. Я прибегал с тренировки пообедать, чуть отдохнуть – и снова на лед. Жена рассказывала: Валерий Иванович просыпался – начинал пылесосить. – Не отбирала у легенды пылесос? – Не отдавал. «Валерий, да оставьте, что вы…» – «Нет-нет, я сделаю!» Потом варил суп. Я возвращался – он садился рядом, подпирал щеку рукой. Улыбался: «Серега, мог ли ты представить лет десять назад, что Валерий Васильев тебе будет суп на стол ставить?» Душа-человек! – Когда виделись в последний раз? – За несколько недель до его кончины. Он уже плохо себя чувствовал, еле говорил, в ванной упал. Два сердечных приступа подряд, инсульт… – В больнице его навещали? – Не попал ни в больницу, ни на похороны. С визой была проблема. – У вас немецкий паспорт? – Да. – Российский сохранили? – К сожалению, нет. В 2000-м отработал в Германии десять лет, появилась возможность просить гражданство. С обязательным условием: отказаться от российского. Только тем немцам, которых признали беженцами, позволили иметь двойное. Но какой из меня беженец? – Никакой. – Пришлось выбирать. – Сергей Довлатов на первых порах в Америке нанял заикающегося адвоката. Вас тоже подстерегали бытовые ЧП? – Да полно. Первым делом меня научили правильно парковаться. К жене приехала подруга, рванули в Дюссельдорф по магазинам. Я когда-то был со сборной в Швейцарии – видел, как машину на грузовичке оттаскивали. Подумал – надо же, и в Европе автомобили ломаются. И вот нагулялись мы, часа четыре спустя возвращаемся – улица пустая! Я по-немецки знаю два слова – «здравствуйте», «до свидания». Что-то на пальцах объяснил таксисту, показал ключи. Он позвонил, все выяснил, повез меня на край города. Смотрю – стоит моя машина за заборчиком… – Штраф выписали? – На 100 марок. И еще 300 – за хранение автомобиля. Хороший урок получил. – За годы в немецком хоккее – самое интересное знакомство? – С президентом «Ратингена». Очень богатый человек. Когда стали чемпионами, пригласил всю команду на Карибские острова. Мне говорили, что он карточный гений, память – феноменальная. Многие европейские казино вычищал, после чего попал в черный список. Но Карибы – не Европа, туда пускали. И как-то зазвал нас в казино. То, что я увидел, не забуду никогда. – Что же? – Зашел он с женой, потоптался по залу, оценил обстановку. Потом указывает ей на один из столов с рулеткой. «Сюда садись. Ставь на тройку». Протягивает стопку фишек. Шарик крутится и замирает на тройке! Затем сам идет играть в «Блэк Джек». – Снова успешно? – Карты сдавали четыре раза – выиграл он трижды. Забрал деньги и удалился. Я взглянул на часы – прошло 15 минут! Из них десять он присматривался, пять – играл. Ребята, я бы не поверил, если б этого не было на моих глазах. – Выиграл-то сколько? – 25 тысяч долларов. Отбил затраты на поездку «Ратингена». БОМБА – На Олимпиаде в Калгари кто из артистов, входивших в группу поддержки, запомнился? – Он исполнял песню «Я тебя своей Аленушкой зову…» – Евгений Мартынов. – Точно! Интереснейший человек, море обаяния. Были в той поездке и Ширвиндт с Державиным. Встречались с командой, рассказывали веселые истории. Но самый забавный эпизод связан с Евгением Леоновым. Правда, было это не в Калгари, а во Дворце спорта перед каким-то матчем «Динамо». Он же болел за наш клуб. Заглянул в раздевалку, прищурился. И вдруг заговорил голосом Доцента из «Джентльменов удачи»: «Если не выиграете – пасть порву, моргалы выколю!» Команда от смеха легла. – Выиграли? – После такой-то установки? Конечно! – Из множества матчей, сыгранных за «Динамо», – самый памятный? – 1985 год, поехали в Штаты. Отыграли в Калгари, Питтсбурге. Дальше – Бостон. Знали, что там будет сложнее всего. – Почему? – Активно действовала какая-то организация. Вроде бы защищала права человека. И тут приезжает московское «Динамо». Комитет госбезопасности. Нас заранее предупреждали: если игра с «Бостоном» состоится, ждите провокаций. Самолет садится – и предстает картина из боевиков. На крыше – снайперы. У трапа три полицейские машины. Подогнали автобус с темными стеклами. Две машины спереди, две – сзади. И две – по бокам. Понеслись в гостиницу куда-то за город. Каждый час меняли время выезда на тренировку. В нашем распоряжении были два этажа – в конце коридора сидел полицейский. Всю улицу патрулировали военные. Маршировали круглые сутки. – Напрягала обстановка? – Мы понять ничего не могли. Прибыли на раскатку, так во дворец завели с заднего хода, тайком. Проверяли всех и вся, любую тележку. Огромные лбы в бронежилетах, овчарки. И на матч ехали под эскортом, остальные машины прижимались к обочине. Вот тут-то мы, молодые парни, поймали кайф – как президента сопровождают! – Не зря сопровождали? – Возле дворца сирены, пожарные. Катят какую-то бочку. Матч мы отыграли, победили 6:4. Я забил два гола. А после в гостинице нам перевели выпуск новостей. Оказалось, за полчаса до приезда «Динамо» кто-то позвонил: ищите бомбу. – И что? – Нашли. Лежала в мусорном контейнере. Причем бомба была такая, что разнесла бы половину дворца и еще пару кварталов зацепило. УТЮГИ – Александр Бородюк в 90-е играл за «Шальке». В Москве случилась денежная реформа, он кинулся домой. И на все тысячи, что отложены были на книжке, купил два мешка картошки… – Знакомая ситуация. У меня сгорело 10 тысяч рублей. Цена машины. – Была в вашей жизни хоть одна попытка заняться бизнесом? – Одной-то и хватило. Начало 90-х. В то время весь бизнес – купи-продай. Из Германии в Москву гоняли фуры с товарами. Везли все подряд – от утюгов до автозапчастей. Я лично в эти дела не вникал, были приятели, которым давал денег, – они и занимались. Прогорели быстро. С той поры в бизнес ни ногой. – Лучший для вас город в Германии? – Мюнхен! Из всех городов – самый немецкий. Никакой суеты. Кухня невероятная. Архитектура изумительная. – Берлин не жалуете? – Не мой город. Что-то разбросанное, большое. Подавляет. А вот Кельн слишком тихий. Какой-то курортный. На втором месте для меня – Дюссельдорф. – А где точно жить не смогли бы? – Есть под Дортмундом городок Херне. Шахтерский – серый, пыльный, мрачный. Два года в нем отработал. Это было мучение. – Сами в шахту спускались? – Нет. Еще в Союзе по комсомольской линии повезли куда-то на Урал, вот там было занятно. Шахтерские места. Все взрывается, слои летят вверх – и только через пару секунд доносится звук. А мы с дальней горки смотрим. – Почему осели с семьей именно в Кауфбойрене? – Для Германии идеальный вариант – жить в маленьком городке неподалеку от большого. Спокойнее. Быстрее добираться – не надо пересекать город. От моего дома в 50 километрах Альпы, столько же до Австрии, два часа на машине до Италии, Швейцария под боком. Для меня не вопрос – поехать кататься по Европе. – Маленький домик с участком в Германии обойдется дорого? – Нет ничего дороже Мюнхена. Чуть поодаль – уже разница значительная. В Берлине цены ниже. А, к примеру, в Вильгельмсхафене еще дешевле. Это крошечный рабочий городок на севере. Там можно купить дом за 50 тысяч евро. В Мюнхене точно такой же обойдется в несколько миллионов. – Дочка выросла немкой? – Да. Кристина там и родилась в 1990-м. – По-русски говорит? – Неплохо, хоть с акцентом. Нас смешно слушать со стороны – в одном предложении могут быть намешаны слова из двух языков. – Где она учится? – В Мюнхене на факультете журналистики. – Жена кем работает? – Физиотерапевт в клинике. Занимается реабилитацией после операций и травм. – Живя под Мюнхеном, Октоберфест не пропускаете? – Не пропускаю. Пиво там изумительное. Но рекордов по выпитому не ставил. – После настоящего баварского российское пиво в рот не лезет? – Отличие в пиве – это первое, что чувствуешь, пересекая границу. Сравните баварский «Шпатен» и российский. Я пробую и понимаю: немцы не отдают сюда рецепт целиком. Важнее воды в пиве нет ничего. А из какого родника она берется в России? Из-под какого крана? Знаю историю, как из Франции в Аргентину завезли саженцы винограда. Солнце хорошее, земля тоже. Через некоторое время аргентинское вино стало конкурировать с французским. Так французы за голову схватились: зачем мы это сделали? МУРЕНА – На горных лыжах катаетесь регулярно? – Это моя страсть. От дома до подъемника – всего час на машине. – После напряженного сезона – какого отпуска просит душа? – Предпочитаю активный отдых. Играю в теннис, гольф. Плюс винд-серфинг, дайвинг, подводная охота… – И на кого охотитесь? – У меня два подводных ружья. «Резинка» подходит для охоты в море, где лучше видимость и рыба близко не подпустит. Пневматика – покороче, для речных рыбешек. С друзьями частенько ездим в Астрахань. Озера там потрясающие. Как-то 14-килограммового сазана подстрелил. А вот в море еще не охотился. – Почему? – Не тянет. Больше нравится с аквалангом понырять, рыбок поразглядывать. Например, в Таиланде с инструктором долго искали леопардовую акулу. С третьей попытки обнаружили. – Страшно? – Да нет. Мне кажется, это все сказки – будто акулы нападают на людей. Мы им не нужны! Главное – не соваться в те места, где они охотятся. – Но вы-то сунулись. – Нет, акула была сыта и мирно лежала на дне. Плавали в метре от нее – даже не отреагировала. Вот когда в Египте я с муреной нос с носу столкнулся, действительно было не по себе. Ох, и противная! Пасть огромная, зубы, как шипы… – Могла цапнуть? – Она почти сразу в сторону ушла. Основная заповедь дайвера – смотри и не дергайся. Ничего не трогай, не делай резких движений. – Легко сказать – не дергайся, когда перед тобой мурена… – Ну и что. Если ее не атакуешь, не пытаешься коснуться, она уплывет. Чаще всего нападения на человека спровоцированы его же неправильным поведением. – Предельная глубина, на которой побывали? – 40 метров. Все, что ниже, уже не так ярко и красочно. Из-за плотности воды цвета практически не различаешь. К тому же для таких погружений надо быть профессиональным дайвером. Чтоб не поймать глубинное опьянение. – Это как? – Азотное отравление. Человек начинает вести себя неадекватно. Хохочет, срывает маску, вынимает изо рта кислородный регулятор и дает рыбкам подышать… Последствия могут быть печальные. – Чувствуется, рисковый вы человек, Сергей Александрович. – Не скажите. Была у меня мечта – прыгнуть с парашютом. Лет десять назад запросто бы на это решился. А теперь никакого желания. Вот и думаю: постарел я или поумнел? Юрий Голышак, Александр Кружков, «Спорт-Экспресс» |
|