|
|
|
Владимир Шиханов: "Лада" - это моя жизнь, мой дом, моя семья. // пресс-центр ХК ЛАДА У каждого клуба есть свои Легенды. Их значимость невозможно измерить кубками, медалями или титулами. Потому что, прежде всего, это Личности, благодаря которым клуб добился всего того, что есть замечательного в его истории. Такая Легенда есть и у «Лады» - Владимир Шиханов. Для него «Лада» - это жизнь. И для «Лады» он – часть жизни. Её сердце, её мотор, её энергия. Удивительный человек, который всё своё здоровье, все нервы, все лучшие годы положил на то, что команда из Тольятти пробилась в высшую лигу. Но сам так и не сыграл ни одного матча на этом уровне. Хотя и мог. Разве такое бывает? Оказывается, бывает. Об этом и многом другом Владимир Александрович рассказывает в своём интервью. - Владимир Александрович, вы росли и воспитывались в Самаре. Расскажите о том, как начиналась ваша карьера хоккеиста? - Я воспитанник куйбышевской команды «Восход». Перед призывом в армию был приглашен в куйбышевский СКА. Кстати, многие из того состава затем оказались в «Ладе». В 1979 году команду СКА расформировали, не знаю, по какой причине. Мне поступило несколько предложений, и я согласился на вариант с Казанью. Согласился с тяжёлым сердцем – не хотел уезжать из дома. Я вообще домосед страшный! Но так как ближе ничего не было – поехал. В Тольятти, кстати, почему-то не пригласили. Казанская команда тогда называлась СК им. Урицкого. Там один сезон отыграл, но понял, что меня тянет домой. Уже с мыслями о возвращении сезон завершал… И вдруг после окончания сезона поступило предложение из Тольятти! Команду «Торпедо» тренировал тогда Валерий Иванович Гущин. Немного смущало, что команда играла во второй лиге. Но это всё же Тольятти – почти дома. Гущин, когда звал в «Торпедо», давил именно на то, что буду играть недалеко от дома. Да я и сам видел, что перспективы тут хорошие. Новый город, новая команда с большими возможностями. В итоге прошел с командой одиннадцать сезонов, выйдя из второй лиги в высшую. В 1991 году я закончил играть, хотя Геннадий Фёдорович Цыгуров просил остаться. Я решил, что заканчивать, как бы ни было тяжело, нужно вовремя, пока находишься на подъёме. Тем более, я получил травму колена, и продолжать играть на том уровне, на котором болельщики привыкли меня видеть, было очень трудно. - Но команда же только вышла в высшую лигу. Разве не хотелось поиграть в сильнейшем мировом клубном чемпионате? - Хотелось. Но передо мной стояла дилемма: делать операцию на колене или нет. Это сейчас после операции игрок может через месяц попробовать встать на коньки, а в тот период не было даже стопроцентной гарантии, что все пройдет удачно. И смысла идти на такой риск в 36 лет я не видел. Решил, что надо заканчивать. - Не обидно было: провели за команду столько игр, назабивали столько шайб, а в итоге и российское и европейское чемпионство прошли мимо вас? - Жизнь так распорядилась. Я рад, что был одним из тех, кто подводил команду к таким высотам. Каждому своё время отведено. Сколько великих хоккеистов, выступавших за сборную страны на Олимпиадах, играли за копеечную, по нынешним меркам, зарплату. Я и сам ничего толком не заработал. Но играли-то мы не из-за денег. Сейчас я понимаю, что мне просто не поверят… Но это чистая правда. Я и ушёл потому, что боялся подвести болельщиков, руководство клуба. Представляете – не пошла бы игра? И с трибун бы стали кричать: «Шиханов, давай на пенсию!» Да я бы такого не пережил, от стыда под землю провалился бы! Я знал, что не имею права подвести тех, кто в меня верил, кто привык к тому, что ниже определённого уровня я не опущусь. В лепёшку расшибусь, но не подведу – ни город, ни команду, ни болельщиков. А так как я не был уверен в своих возможностях из-за больного колена, то принял это тяжелейшее для себя решение – уйти из хоккея… Сезон, когда «Лада» играла в «вышке», старался вообще во Дворец спорта не ходить. Тяжелейшее это испытание – смотреть с трибун, как ребята бьются, а ты сидишь и ничем не можешь им помочь… Ужас! (смеется) Но постепенно, потихоньку-помаленьку стал с этой мыслью свыкаться, снова стал ходить на хоккей. А потом и вовсе пошёл по тренерской стезе. Получается, так из хоккея и не ушёл. - Да и сыновья ваши вам до конца из хоккея уйти не дали. Сами связали свои судьбы с любимой игрой миллионов. - Да уж, они, можно сказать, продлили мои годы в хоккее. Искреннее спасибо им за это! - Вы как-то влияли на их выбор? - Ни в коем случае. Старший, Серёжка, тот постоянно был со мной на сборах, на базе в «Алых парусах». Жена его привозила, чтобы он мог со мной пообщаться в свободную минутку. А то вообще же его не видел. Он растёт, а где папа? Так вот и прикипел он к хоккею. Сам выбрал для себя это ремесло. Сам рано по утрам вскакивал на тренировки, не нужно было его уговаривать. Младший, Ромка, тоже в какой-то момент решил пойти по стопам отца и старшего брата. Но, как мне кажется, немного он опоздал… Я внимательно следил за его карьерой, и когда ему исполнилось 20 лет, у нас с ним состоялся серьёзный мужской разговор. Я сказал ему, что надо решать: либо всерьёз нагонять в хоккее, либо искать себя где-то ещё. Для него, конечно, это был удар – услышать такое от отца очень тяжело. Но я-то видел и понимал, что от многих сверстников он уже отставал по технике, по мастерству. А отбывать номер на льду… Это не по-нашему. В общем, поговорили мы с ним по душам, а после этого поступило предложение Роме попробовать себя в роли судьи. Он как-то без энтузиазма поначалу к этому отнёсся… Говорит: «Да что это такое? Мне же с трибун будут кричать всякое…» Я ему тогда сказал: «Если будешь работать честно и беспристрастно – никто тебе ничего кричать не будет. А если продашься, дашь слабину – тогда за дело кричать будут». В общем, после серьёзных раздумий он решил себя попробовать в новой роли. И я считаю, что пока он добился больших успехов, работает на уровне судьи КХЛ. Для меня это – важно и почётно. Я горжусь обоими сыновьями. Они молодцы! - Вернемся к тем старым временам. Когда оказались в «Торпедо», с кем играли в тройке? - Приходилось в разных сочетаниях играть. Выступал с Геннадием Ивановым, Владимиром Швецовым, Владимиром Сырцовым. Было время, когда играл с Александром Губаревым. Вообще, когда пришёл в «Торпедо», команда тут была – ой-ой-ой! В составе были экс-сборники Тюрин, Шаталов, Назаров. Были менее известные ребята, но уже знавшие не понаслышке, что это такое – высшая лига чемпионата СССР. - Заочного соревнования с Владимиром Швецовым не было у вас? Ведь он тоже забросил немало. - Нет, не соревновался ни с кем. Если каждый будет стараться для себя, то результативность всей тройки упадет. Поэтому, когда была возможность, отдавал передачу партнеру, не жадничал. Это тоже доставляло удовольствие. Я никогда не следил за своей статистикой, относился спокойно к таким вещам. Просто выходил и делал свое дело. Я больше был командным игроком и старался для команды. Всегда ругал себя, если мы проиграли в одну шайбу, почему я не забросил на одну шайбу больше, ведь моменты были… Я не получал удовольствия от того, что забил, например, два гола, а команда проиграла. - Не знаю, как другие, но лично я, сколько себя помню, всегда знал: капитан нашей команды – Владимир Шиханов. А с какого годы вы стали капитаном на самом деле? - Точно даже и не вспомню… По-моему, с 1983-го. - Вас назначили тренеры или выбрала команда? - Было тайное голосование, и ребята меня выбрали. Тренеры, между прочим, а особенно Валерий Иванович Гущин, были очень недовольны. Они считали, что капитаном должен быть кто-то более авторитетный. Было даже собрание по этому поводу. И как раз кто-то из наших авторитетов (точно уже не помню – кто) встал и сказал Гущину: «Валерий Иваныч, мы Володю выбрали. Хватит уже этот вопрос мусолить». Больше, вроде бы, к этой теме мы не возвращались. - Как сами считаете, почему выбор команды пал именно на вас? - Не знаю… Это надо у ребят спрашивать. Знаю только, что после этого жить мне стало куда труднее (смеется). Приходилось всё время ходить к тренерам, к руководству клуба, чего-то выбивать для ребят, спорить, отстаивать интересы команды. Когда возникали конфликтные ситуации, всегда надо было идти и заступаться за ребят. - Даже если они были не правы? - Правы или не правы – это мы решали внутри команды. Но никогда и никого я не имел права бросить в трудной ситуации. Если человек был неправ – он должен был ответить перед командой. Но команда своих не сдавала. Иногда приходилось ставить вопрос ребром. Но мы всегда были горой друг за друга. И это, кстати, очень помогало на льду. - С одной стороны – тренеры и руководство. С другой – сами игроки. Им ведь тоже приходилось «пихать»? - Конечно! Но одно дело «пихать» за что-то, а другое – просто так… Я всегда, если и повышал голос, то только за дело. Спросите любого: никогда не было ситуации, чтобы я сделал замечание просто так. Как сейчас принято говорить – докопался. Не было такого. - А как сам процесс «пихания» происходил? Расскажите, если не секрет… - Обычно всё это происходило по ходу какого-то неудачного матча. Бывает такое – не играют некоторые, и команда «горит». Я никогда не стеснялся в таких ситуациях взять слово. Но! Все эти разговоры были не для посторонних ушей, всё оставалось в раздевалке, только между нами. Между игроками! Я даже тренеров просил выйти из раздевалки. - Что, даже Цыгурова? - Даже Цыгурова. Набирался наглости и говорил: «Геннадий Фёдорович, вы пока выйдите, мы тут поговорим». И он всегда молча выходил. Я понимал, что беру на себя большую ответственность – если бы эти разговоры не дали результат, то крайним сделали бы меня. И делали! Ох, и попадало мне тогда… Но я сознательно шёл на это. Команда всегда должна решать свои проблемы сама! - И что, неужели Цыгуров просто так отпустил вас, на пороге высшей лиги? Он же знал, что это – мечта вашей жизни. - Не отпускал. Требовал, чтобы я остался. Много раз мы говорили на эту тему – и с ним, и с Константином Григорьевичем Сахаровым. Но я не мог подвести и этих уважаемых мною людей, и наших болельщиков, и партнёров по команде. Когда Геннадий Фёдорович понял, что я своего решения не изменю, он сказал: «Дверь для тебя всегда открыта. Надумаешь – возвращайся». - Как считаете, устоят ваши рекорды в «Ладе» по всем трем показателям? - Да, с учетом того, как игроки бегают из команды в команду, вряд ли кто-то побьет мои рекорды, хотя буду рад, если окажусь неправ. Пока я играл в Тольятти, меня приглашали в разные команды, в том числде и в высшую лигу, но я не хотел переезжать никуда. Я хотел попасть в «вышку» только вместе с «Ладой». Когда Сахаров узнавал, что меня кто-то пытается переманить, то вызывал к себе «на ковер» и говорил, что я буду играть тут, пока ноги не сотрутся. Но убеждать меня не надо было, и без этих разговоров я никуда не собирался уходить. - Что было самым запоминающимся за те 11 сезонов, что провели в команде? - Главным образом, что я был причастен к тому, что «Лада» смогла пробиться в высшую лигу. Я горд тем, что прошел с командой этот путь. Мне не стыдно находиться в Тольятти, потому что для меня команда была всегда на первом месте, и я честно в ней играл. Хотя приходилось получать нагоняи от тренеров, с которыми работал. Долгое время я был капитаном, и поэтому приходилось решать с тренерами командные вопросы. Приходилось просить у руководства для ребят и квартиры, и машины. Приходилось перед играми жить на сборах, а ведь всем хотелось провести время со своими семьями, родителями, знакомыми. Приходилось по просьбе команды идти к тренеру и просить хотя бы на один день сборы сократить, чтобы ребята с родными пообщались. На что тренеры в ответ просили меня дать гарантии, что команда выиграет следующую игру. Уверения в том, что команда будет биться и играть только на победу, не воспринимались. Нужен был конкретный результат. В общем, было много нюансов в роли капитана. Руководство клуба ко мне прислушивалось, но и доставалось мне от него больше всех. В любом случае, считаю, что нужно честно делать свое дело, тогда и относиться к тебе будут нормально. - А себе машину тоже выбивать пришлось? Или так дали? - Когда мне нужна была машина, то передо мной поставили задачу – забросить тридцать шайб в сезоне. Но и то, в этом случае мне не позволяли купить автомобиль, а лишь ставили в очередь на покупку. - Узнают вас, когда в «Лада-Арене» появляетесь? - По долгу службы много времени провожу в Самаре. Но когда есть возможность, приезжаю на игры посмотреть на «Ладу» - и сразу обратно. Когда приезжаю, мне охота полностью посмотреть игру, но сделать это редко получается – знакомых много, и со всеми нужно поговорить. Иной раз хочется потихонечку зайти во дворец и где-то незаметно сесть, чтобы меня не видели. Общение – это, конечно, хорошо, но мне охота посмотреть на «Ладу» и ее соперников, узнать появившиеся в игре нюансы. - Помните момент, когда Гущин покинул команду и через некоторое время тренером стал Садомов? Почему он разогнал половину команды? - Была такая неприятная ситуация. Садомов попытался делать какие-то перестановки, заставить всех играть в хоккей, как он это видит. Не думаю, что мы, игроки, в тот момент были полностью правы, но у нас уже сложилась своя игра, которую успели полюбить болельщики, а с приходом Садомова у нас все разладилось. Команда ходила к Сахарову, пыталась как-то решить этот вопрос. Когда же во время кросса умер Андрей Земко – это стало, можно сказать, последней каплей, я поставил вопрос ребром: или тренер, или команда. Многие ребята после этого были вынуждены уйти. Меня же не отпустил Сахаров, хотя тренер спал и видел, как я ухожу. Как оказалось, впоследствии Садомов стал чужим для команды. Как пришел, так и ушел. Практически сразу видно, когда приходит тренер или игрок, хочет ли он тут осесть и приносить пользу команде, или просто пришел заработать деньги или получить автомобиль, как у нас было. Я против этого был всегда. Я сторонник того, чтобы играть в одном клубе. Самарцев Александра Губарева и Владимира Овчарова я тоже убедил остаться здесь и не гоняться по стране за лучшей долей. - Если бы Гущин не ушел из «Торпедо», как считаете, смог бы он вывести команду в высшую лигу? - Сейчас об этом сложно говорить. Я не могу вспомнить ничего плохого про Валерия Ивановича. Но когда появился Цыгуров, то тогда у меня не было никаких сомнений, что мы выйдем в высшую лигу. Геннадий Фёдорович меня приглашал играть в «Трактор», когда работал там тренером. И еще в то время я общался с ним и знал его требования. Когда он пришел в «Ладу», все стало подчиняться одной цели. Я помню, что самую первую тренировку с командой Цыгуров проводил на земле. Он построил всех, а нас было около сорока человек, хотя нужно было только двадцать, и сказал, что задача одна - высшая лига, что мы все были ведущими игроками в своих предыдущих клубах, но кто из нас сорока человек останется – зависит от нас самих. У кого хватило характера, умения и мастерства, те и остались. Для себя же я сразу решил, что свое место приезжим игрокам не отдам. То есть Цыгуров сразу очертил главную цель – высшая лига. - Вы долгое время выступали за ветеранскую команду «Торпедо-93». Расскажите о ней. - В то время, когда игроки «Торпедо» стали заканчивать играть, так получилось, что они оказались никому не нужны. А устроить свою жизнь после окончания карьеры было довольно проблематично. Поэтому организовалась эта команда - «Торпедо-93». Хотели этим названием воскресить память о той команде, в которой играли, а цифра «93» - это год основания нашей ветеранской команды. Помог в организации команды ныне покойный Анатолий Алексеевич Степанов, он же решил вопрос со льдом. Тренироваться мы начали во дворце спорта «Кристалл». Затем стали выступать в различных соревнованиях. Скоро про нас узнали даже в Москве и некоторых странах Европы, мы стали играть в Чехии, Финляндии. В это время команда ветеранов из Саратова собиралась в Торонто на Кубок мира среди ветеранов. У них не хватало вратаря, защитника и нападающих. Они обратились к нам и пригласили Андрея Чиркова, Сергея Моисеева, Владимира Овчарова и меня. И вот, в 1996 году мы поехали в Торонто на этот турнир и заняли второе место. Будучи там, я подумал: а почему бы нам своей командой не поучаствовать? Главным условием было, чтобы в заявке было не менее 12 игроков 35-го летнего возраста. Мы дождались, пока некоторые достигнут этого возраста, и в 2000 году - а Кубок проводится раз в четыре года - «Торпедо-93» поехало на Кубок Мира среди ветеранов и выиграло его. У нас была хорошая и дружная команда. Всегда с удовольствием ее вспоминаю. Через четыре года «Торпедо-93» вновь завоевало этот Кубок, но я уже не играл в составе той команды. В 2000 году я стал работать в ЦСК ВВС, и времени на полноценную подготовку не оставалось. А подготовка нужна была серьезная, несмотря на то, что турнир ветеранский. - За «Ладой» сейчас следите? - Это серьёзный вопрос? Или шутка? Конечно, слежу. И хочу сказать, что мне очень нравится команда, которую потихонечку лепит в этом сезоне Сергей Светлов. Я считаю, что если удастся сохранить костяк, то вопрос попадания в плей-офф в следующем сезоне можно даже не обсуждать – это будет подразумеваться само собой. - А сами не жалеете, что ваша тренерская карьера так и не пересеклась с «Ладой»? - Ну, почему же не пересеклась? Очень даже пересеклась. Сейчас в «Ладе» играют Дима Воробьёв, Юра Петров, Саша Черников. Все они после выпуска из ДЮСШ играли у меня в ЦСК ВВС. Шлифовали мастерство. И теперь, когда я вижу, в каких они выросли игроков, я горжусь тем, что и как тренер кое-что сумел сделать для «Лады». Вы ведь помните сезон 2005/06, когда продали весь основной состав? Восемь или девять человек тогда забрали у меня из ЦСК ВВС. И они наглядно доказали, что в хоккей играть умеют и любят. А ведь на карьере некоторых из тех ребят уже ставили жирный крест. Вот так! - И всё же – хотелось бы поработать в «Ладе» в качестве тренера? - Даже не буду ходить вокруг да около – конечно, хотелось бы. И если когда-нибудь пригласят – раздумывать не буду ни секунды. «Лада» - это мой дом, моя семья. Это клуб, которому я отдал очень большую часть себя. И если будет возможность быть полезным «Ладе» и дальше – сделаю для неё всё, что только смогу. Досье Владимир Шиханов Нападающий. Мастер спорта, заслуженный тренер России Родился 16 марта 1957 года Воспитанник команды «Восход» (Куйбышев) Выступал за команды: СКА (Куйбышев) - 1977/78 - 1978/79 СК им. Урицкого (Казань) - 1979/80 «Торпедо» (Тольятти) - 1980/81 - 1991/92 Выступал в сезоне-1991/92 за «Олимпию» (Любляна, Словения) За «Торпедо» и «Ладу» выступал 11 сезонов, провел 693 матча, забросил 320 шайб, отдал 243 передачи. Все три показателя являются рекордными в истории клуба. |
|