Николай Попов

Ветеран отечественного хоккея Александр Карповцев – один из немногих действующих хоккеистов, владеющих титулом чемпиона мира 1993 года. За одиннадцать лет, проведенных за океаном, этот хоккеист сумел завоевать Кубок Стэнли, причем в первый же год выступления в НХЛ. В этом году он готовится к своему уже двадцатому по счету сезону.

– Александр, отличается ли чем-нибудь ваша нынешняя подготовка к чемпионату?
– За последние пятнадцать лет впервые начал готовиться к предстоящему чемпионату так рано. Наш сбор в Адлере начался 20 июня. Пытался поговорить с президентом клуба по поводу того, чтобы немного продлить свой отпуск. Моя семья сейчас находится в Америке, и я ее не видел уже два месяца. И вряд ли в ближайшее время с родными встречусь – президент не пошел мне навстречу, заявив, что у нас новый тренер и создается новая команда. Конечно, я мог бы и настоять на своем, но на конфликт идти все-таки не решился. А чисто хоккейных проблем с подготовкой к сезону нет никаких.

– На заре своей карьеры вы выступали в «Динамо» под руководством Владимира Юрзинова-старшего. В прошлом году главным тренером «Сибири», где вы играли, был Юрзинов-младший. Сильно ли отличаются друг от друга эти два специалиста?
– Вы знаете, это как небо и земля. Старший из них является типичным представителем старой тренерской формации, которая со временем не изменилась. А вот его сын – полная противоположность. Мы были в постоянном контакте, всегда находили взаимопонимание, он, например, запросто мог со мной посоветоваться. То есть это был типичный европейский стандарт, когда игрок и тренер находятся друг с другом на равных. А другой пример – наше старшее поколение. Даже несмотря на то, что Юрзинов-старший тринадцать лет отработал за границей, ничего не поменялось. Он опять в Ярославле достал свои старые «тетрадки», по которым работал еще в рижском и москов­ском «Динамо».

– Наверное, самыми яркими моментами в вашей карьере стало завоевание чемпионского титула в составе сборной России в 1993 году, а также выигрыш Кубка Стэнли годом позже с «Рейнджерс». Часто вспоминаете те времена?
– Честно говоря, я уже об этом забыл. Давно это было. Конечно, остались дома какие-то фотографии, видеозаписи. А вот бронзовые медали чемпионата мира-2005 в Вене – это более свежие воспоминания. Команда у нас собралась очень хорошая. 

– Что помешало нью-йоркскому клубу в дальнейшем развить свой успех?
– В каждой команде НХЛ возникают определенные спады, приходят новые люди, происходят обмены игроков. Обычное явление.

– Помимо «Рейнджерс», вы выступали также в «Чикаго» и «Торонто». Чем вам запомнились эти команды?
– В «Торонто» я был лучшим игроком по системе полезности «плюс/минус» во всей лиге, провел там два очень хороших сезона. Тем не менее мне было там очень тяжело выступать по причине морального давления со стороны прессы, телевидения. В «Чикаго» же чувствовал себя намного комфортнее, поскольку там никому до хоккея, по большому счету, дела нет.

– В период локаута в НХЛ вы вернулись на родину. Почему оказались в «Сибири»? Неужели родное «Динамо» не было заинтересовано в ваших услугах?
– Нет. В команде был составлен список из пяти игроков, которые нужны были «Динамо». Меня в нем не оказалось. «Сибирь» же проявила ко мне интерес. Сейчас у нас в России имеет место нехорошая тенденция, которую я бы назвал «подстольной». Если тренер под столом ничего не получает, то ты не играешь. Из-за этого появилось очень много специалистов, работающих по такому плану: ты мне что-нибудь отдай, тогда и будешь за нас выступать. Лично я в такие игры не играю, что далеко не всем нравится.

– Концовку позапрошлого сезона вы провели в «Локомотиве» на правах аренды. Затем вновь вернулись в «Сибирь». Ярославцы не предлагали остаться?
– Предлагали. Обещали хорошие деньги. Но у меня на тот момент был действующий двухлетний контракт с «Флоридой». Я объяснил президенту «Локомотива» Юрию Яковлеву ситуацию. Позвонили генеральному менеджеру «пантер» Майку Кинэну с просьбой отпустить меня в Ярославль. Однако руководство «Флориды» не захотело со мной расставаться. А когда я оказался свободен, Юрзинов не проявил во мне заинтересованности. Поэтому в декабре вновь уехал в Новосибирск.

– В НХЛ еще рассчитываете поиграть?
– Нет. Все-таки время уже ушло.

– Вы являетесь сейчас одним из самых возрастных хоккеистов суперлиги. Сколько еще планируете поиграть до завершения карьеры?
– Сколько получится, столько и сыграю. Какой-то конкретной даты нет. Знаете, есть период от 29-ти до 32 лет, когда хочешь закончить карьеру каждый день. А затем, перейдя этот возрастной рубеж, ты себя спрашиваешь: а что еще я умею делать в жизни? Так что пока осталось желание ­– выхожу на лед.