|
Реклама в Интернет * Все Кулички |
|
12 августа 2013 года. Локтионов: кубок Стэнли очень тяжёлый // чемпионат.сом Форвард Андрей Локтионов знает, сколько весит кубок Стэнли, и видел все царапины и вмятины на главном трофее НХЛ. ГИМАЕВ ВСЕ ГОВОРИТ ПО ДЕЛУ – Вы начинали заниматься хоккеем в Воскресенске. В 12 лет оказались в "Спартаке", в 15 – в Ярославле. Чьим воспитанником себя считаете? – Воскресенска. Я родом оттуда, до 12 лет играл за "Химик". Потом меня взяли в "Спартак" на чемпионат России по моему году. Так я попал в состав красно-белых. А когда "Спартак" обанкротился, я поехал в Ярославль. – Вас заманивали в Ярославль? – Да, они всегда заманивают молодых ребят. Ещё когда играл в Воскресенске, звали меня к себе. – На чемпионате мира вы сказали, что ваш отец играл с Игорем Ларионовым в "Химике". В Интернете нет информации о Вячеславе Локтионове. – Они играли лишь по детям. – А когда вы познакомились с Игорем Ларионовым? – В 10 лет. Игорь, наверное, и не помнит. Он приехал тренироваться в Воскресенск. Мы поздоровались, отец сказал: "Не мой руку неделю". В следующий раз мы встретились в Москве. Кажется, на прощальном матче Ларионова пообщались на банкете. Тогда со мной работал его старший брат. А Игорь стал моим агентом уже в Америке. – Сергей Гимаев сказал, что очень гордится вами. Когда впервые попали в его команду? – Это он попал к нам в команду (смеётся). Он пришёл к нам перед чемпионатом мира в Казани. – Во время своих комментариев он может жёстко покритиковать игроков. В раздевалке с игроками общался ещё жёстче? – Сколько я с ним знаком, Сергей Наильевич всё верно утверждает. И в раздевалке он мог накричать, но мы всех обыгрывали, поэтому ругать было не за что. Проиграли мы лишь в финале, но тогда уже нечего было сказать… – В 2007 году у вас была невероятная юниорская сборная. Почти все победы были волевыми: проигрывали швейцарцам, шведам, американцам – но у всех выиграли и стали чемпионами мира. В чём была сила той команды? – У нас был очень хороший состав. Кирилл Петров играет в "Ак Барсе", Слава Войнов – в "Лос-Анджелесе", Дима Куликов – во "Флориде". Все ребята из нашего первого звена выступают на хорошем уровне. – Как же вы проиграли Канаде со счётом 0:8 в финале ЮЧМ-08 в Казани? – В группе у канадцев выиграли. А в финале кто-то напутал со временем. Приехали во дворец за четыре часа до игры. Мы думали, что она начнётся в семь, а из-за трансляции на канадском телевидении её перенесли на восемь. Нас никто не предупредил, а канадцы всё знали. Собираемся на раскатку, а нам говорят: ждите ещё 40 минут. Ну ладно, подождали. Раскатываемся, а канадцев нет. Мы в раздевалку, а они только на лёд. Мы ждём ещё 30 минут. Не хочу, чтобы это звучало как оправдание. Но мы начинаем первый период и сразу пропускаем пять шайб. – Ваша юниорская пятёрка Войнов – Куликов, Филатов – Локтионов – Петров ещё сыграет вместе? – Почему бы и нет! Все мы уже играли в сборной. НА ПАРАДЕ УДИВЛЯЛСЯ: ОТКУДА В УИНДЗОРЕ СТОЛЬКО ЛЮДЕЙ – В Америке писали, что "Лос-Анджелес" вас задрафтовал с условием, что следующий сезон вы проведёте в CHL. – Я подписал контракт с "Лос-Анджелесом", и мне сказали, что придётся поиграть в "Уиндзоре". Я был к этому готов. Потренировался в Лос-Анджелесе, а в октябре уехал туда. – Обычно игроки живут в семьях, а вы попали в дом к главному тренеру Бобу Бугнеру? – Я жил у него меньше недели. Тренер взял меня к себе, потому что боялись оставлять меня в гостинице. Но уже вскоре переехал к пожилой женщине. Мы жили с ней вдвоём в огромном доме! – Правда, что по вечерам в Уиндзор приезжает молодёжь из соседнего Детройта, потому что в Канаде пить пиво можно с 19 лет, а в США – только с 21 года? – Так и есть! Особенно на выходные, чтобы ходить по клубам и вечеринкам. – С Ларионовым тогда стали работать? – Когда только приехал в Америку, общались раз в месяц. Я стеснялся ему звонить. Он за мной следил и звонил сам. Со временем стали общаться чаще, а потом – чуть ли не каждый день. – Александр Хохлачёв, который играл в "Уидзоре" после вас, рассказывал, что игроки в городе – настоящие герои. Почти в каждом ресторане висят фотографии команды, а самый главный кумир – Тэйлор Холл. – Неудивительно! Мы играли с ним в одном звене. Он забивал по 50 голов. Два раза выигрывал Мемориальный кубок. Первый номер драфта. – Вы застали первую победу. Масштабно праздновал город? – Конечно! Был парад. Мы ездили по городу в кабриолетах желтого и красного цвета с открытой крышей. Столько людей было на улицах! Я удивлялся: "Откуда в городе столько людей? Никогда не видел их!" – И все помешаны на хоккее… – Да, нас везде узнавали, куда бы ни пришли. Арена там на 10-12 тысяч, и на каждом матче аншлаги. 20 РАЗ С ВОСТОКА НА ЗАПАД – Следующий сезон вы начали в "Манчестере" в AHL. Там внимание к хоккею такое же? – Нет. В Америке относятся к хоккею по-другому, тем более в АХЛ. На трибунах пара тысяч человек. А может и меньше, если людей не заманят бесплатной картошкой или гамбургером. Только так они пойдут. – Вас такая еда не привлекает? – Мы всё время дома питались. В Манчестере и сходить-то особо некуда. Сначала с Войновым вместе жили, потом друг к другу на ужины ходили. Если моя девушка прилетала, она нас кормила. – Манчестер находится в Нью-Хэмпшире, это восточное побережье. У "Лос-Анджелеса" не возникает проблем из-за того, что фарм-клуб играет так далеко? – Это очень неудобно. Утром звонят и ставят перед фактом – через два часа у тебя самолёт. Надо быстро собрать вещи и успеть на рейс. Прямого перелёта нет. Сначала летишь три часа до Чикаго. Ждёшь там час-полтора, и три часа до Лос-Анджелеса. Весь день в дороге. – Сколько раз вы за это время пересекали Америку с востока на запад? – Больше 20 раз – точно. – Что чувствует игрок, когда его отправляют в фарм-клуб? – Досаду и обиду… И ничего не сделать. А потом звонит Игорь Ларионов: "Давай, голову не опускай! Надо работать больше". Начинаешь злиться на себя в первую очередь, потом на всех остальных. И всё по-новому, сначала доказываешь себе, потом – остальным. Тренер мне как-то сказал: "Ты никогда не знаешь, кто сидит на трибуне". – В "Манчестере" с вами играл португалец Джастин Азеведо. А другие необычные партнёры были? – Азеведо – тёмненький, хотя по паспорту канадец. Шведов было много. Мне очень нравилось играть в одном звене с Оскаром Моллером. Он по менталитету европеец, с ним было просто. – Тренер "Манчестера" Марк Моррис говорил, что вы всегда играете с улыбкой. Откуда такая привычка? – Мы с Оскаром просто "издевались" над народом. Вот и улыбался. Хоккей – эмоциональная игра, но ты не можешь всё время ходить с улыбкой. Это значит, что ты дурачок. – У вас был ужин новичков в "Лос-Анджелесе"? – Нас было шесть новичков, мы платили за ужин. Кстати, над нами никто не шутил, наоборот, мы – над "стариками". Я пел российский гимн, стоя на стуле, ребята подпевали, как могли. Больше гимны никто не пел, остальные игроки кого-то пародировали. – Слова гимна не забыли? – Я его очень хорошо помню, ещё с тех пор, как в "Химике" играл. Мы ездили в лагерь на сборы, где в обязательном порядке учили слова. Каждое утро после завтрака у нас была линейка: становились в шеренгу и пели. – В "Лос-Анджелесе" вас ставили с краю. Непривычно было играть не на своём привычном месте в центре? – Я играл везде, осталось лишь в защите и на воротах (смеётся). С краю непривычно было. Я слева только пару раз в жизни играл, в 16-17 лет с Алексеем Кудашовым в первых матчах за Ярославль. Меня как-то не привлекала игра с краю – совсем другой хоккей, другая работа. В "Лос-Анджелесе" ставили с краю, потому что в центре не было мест, а мне надо было давать почувствовать игру. Кто вылетал из-за травмы, и меня поднимали на его позицию. – Можно сказать, что вы были заложником двустороннего контракта? – Чувствовал себя "затычкой". Чуть что случилось, тебя позовут, потом обратно в фарм. – Удивлены терпению Войнова, который четыре с половиной года ждал шанса в "Лос-Анджелесе"? – Я поражён его терпению, как он не вернулся назад?! Меня хоть иногда вызывали, а он три года не понимал: "Почему меня не вызывают?". Но он молодец, выстоял и сейчас прекрасно играет! ПЯТЬ РАЗ ПОДНИМЕШЬ КУБОК СТЭНЛИ, И ЗАБОЛИТ СПИНА – На матчи "королей" часто приходят звёзды Голливуда. Они заходят к вам в раздевалку? – В раздевалку никто не заходил. На игре я видел парочку звёзд, Бэкхема, голливудских режиссёров, актёров, певцов. Их на большом экране показывают во время матча. На командной вечеринке после победы в Кубке Стэнли Бэкхем нас поздравил. – А вы к нему на футбол на "Лос-Анджелес Гэлакси" ходили? – Хотел, но не нашёл времени. И на баскетбол также. У нас расписание редко совпадает. У нас же одна арена. Часто идёшь в раздевалку с тренировки, а рабочие раскладывают маты для игры "Лейкерс". Всё делается быстро: лёд закрывают, снимают борта и добавляют стулья. – Хоккеисты – публичные люди в "Лос-Анджелесе"? Ходят на светские мероприятия? – Нет, в сезоне нет времени на это. После игр надо отдыхать, никто не ходит на вечеринки. Можно в кино или в ресторан, вряд ли что-то ещё. Потому что на следующий день тебе в семь или восемь вставать на тренировку. – А на улицах узнавали? – В супермаркетах узнавали. Люди подходили: "Ой, я твой фанат". Хотя по-настоящему в Лос-Анджелесе заболели хоккеем только после победы в Кубке Стэнли. До этого команда лет восемь, если не 10, даже в плей-офф не попадала или вылетала в первом раунде. А так все помешаны на "Лейкерс". Кстати, не всегда болельщики искренние. Бывает, после игры или тренировке приносят тебе по 50 карточек подписать. А на следующий день они появляются в продаже в Интернете. Был случай у одного игрока, фанаты пришли в гостиницу перед матчем, когда игроки спали. Стали звонить ему в номер, разбудили, потребовали, чтобы он спустился и подписал им карточки… – Как город отпраздновал победу в Кубке Стэнли? – Сразу же после финала мы с командой и близкими отпраздновали во дворце. Дальше была небольшая вечеринка в клубе. Парад был очень масштабный. Вышло 300 тысяч человек, это больше, чем праздновали победу "Лейкерс". Мы ездили в двухэтажных автобусах по семь человек с женами и детьми. Я с Кубком Стэнли потом летал в Россию, показал его в Воскресенске. – У вас с Войновым было совсем мало времени с Кубком. – Всем дают один день, но в него включены часы перелёта. Войнов получил Кубок в семь вечера, а утром до 12 должен был отдать. Они в 12 вылетели, в четыре прилетели в Москву. Я встретил их в Домодедово. Он пробыл у меня до 12 ночи, а потом его забрали в отель. Утром мы снова выставили Кубок, болельщики с ним пофотографировались, а уже в 12 дня его снова забрали, повезли в Словению. – Кто его возит? – Два человека из Зала славы в Торонто. Они с ним везде, рекламируют НХЛ. – Кубок тяжёлый? – Очень, килограмм 20-25. Пять раз подряд его поднимешь, и спина заболит. Тут ещё вот какой момент: работники Зала славы не разрешают другим людям поднимать Кубок, только игроки могут это делать. – Так строго. – Они стараются за этим следить. Понятно, что бывают болельщики подвыпившие, схватят и поднимут. Что тут сделаешь? Но по возможности стараются этого не допускать. Все-таки это оригинал Кубка. Там уже видны вмятины, где-то припаянные детали. Он уже кривой немного стал, люди ведь с ним веселятся. По-моему, Лемье как-то его сломал – привязал к ноге, кинул в бассейн, и отвалилась подставка. – Узнавали у ребят, как прошла встреча с Обамой? – На следующий день общался с Войновым. Он был впечатлён – руку Обаме пожали, пофотографировались, походили по Белому дому. Знакомые рассказывали, что раньше Белый дом вообще был открыт для экскурсий. Даже в Овальный кабинет пускали. – Ваше имя попало на Кубок Стэнли? – Позвонил помощник генерального менеджера: "Андрюх, у тебя не хватает игр". Хотя я сыграл 39 матчей в сезоне и два – в плей-офф. 41 игра – как раз то, что нужно. Меня попросили не обращать внимание на то, что на Кубок внесли имена тех, кто сыграл гораздо меньше, но эти ребята были в команде весь год, а я переходил то в фарм, то в основу. Нет проблем, я нормально это воспринял. Но через несколько дней после обмена в "Нью-Джерси" позвонил Игорь Ларионов: "Твоё имя внесли на Кубок". Я сразу и не поверил. Оказывается, болельщики стали возмущаться в Интернете. Я сам пока не видел. Думаю, меня не внесли сразу, потому что я попросил обмена… "ЛОС-АНДЖЕЛЕС" НЕ ОТПУСТИЛ В "СЕВЕРСТАЛЬ" – Вы сами попросили руководство "Лос-Анджелеса" обменять себя? – А что было делать? То я играю, то – не играю. Мне надо развиваться как игроку. Не сидеть же в АХЛ четвёртый год. – Это уже после локаута было? – Мы просили об обмене до локаута. Клуб подписал Столла, и для меня опять не оказалось места. Они говорили: "Не спеши, это ничего не значит. Ты наш лучший игрок в фарм-клубе, самый перспективный, на подходе". Но это мы слышали всё время. Подали письмо в НХЛ с просьбой об обмене. Это делается для того, чтобы все клубы об этом знали и могли начать переговоры. В "Лос-Анджелесе" решили, что не будут менять меня внутри дивизиона. Игорь обзванивал клубы, решал этот вопрос, меня долго не меняли. Наверное, менеджмент хотел получить вместо меня Кросби и Малкина. В итоге оказался в "Нью-Джерси". – Почему "Лос-Анджелес" не отпустил вас в "Северсталь" на время локаута? – Это был забавный случай. За два месяца налетал столько, сколько никогда в жизни. Сначала прилетел на две недели к Игорю в Детройт, занимался физподготовкой. Нас было 10 человек: Якупов, Самсонов, другие ребята. Катались на льду, работали в зале. Дальше полетел в Швейцарию на предолимпийский сбор. А потом мама попала в больницу. Должен был лететь в Детройт, а вместо этого – в Москву. Провёл здесь два дня, пообщался с врачами, убедился, что с мамой всё в порядке, и отправился за океан. Провёл в Детройте две недели, там встретил 15 сентября, день, когда объявили локаут. Мы стали искать команду. Череповец предложил хорошие условия. Я полетел в Москву, проведал маму и отправился в "Северсталь". На следующий день они отправились на выезд Новосибирск – Новокузнецк – Хабаровск. Генеральный менеджер сказал, что первую игру, а может и вторую, я вряд ли смогу провести, надо решить какие-то бюрократические вопросы и подписать бумаги. Не было смысла ехать с командой, перестраиваться по времени и не играть. Ко мне прилетела девушка, мы стали обустраивать съёмную квартиру: купили ТВ-тарелку, вещи, продукты. А вечером позвонил Игорь: "У меня плохие новости. Нужно возвращаться в Америку. Тебе не разрешили играть". Раз мы запросили обмен, я должен был показать себя другим командам. "Лос-Анджелес настоял на том, чтобы я вернулся, иначе меня могли дисквалифицировать. Пришлось упаковывать вещи и лететь в Детройт. Пару дней потренировался с Игорем, а потом отправился в Манчестер. – Чувствуется, что вы сильно тогда расстроились… – Конечно. В АХЛ я уже наигрался, а тут КХЛ – новая лига, всё интересно. Все лучшие игроки приехали: Дацюк, Малкин, Ковальчук. – Как узнали об обмене в "Нью-Джерси"? – Я всё время думал: "Ну, уже хоть куда-нибудь поменяйте меня!". Мне позвонил помощник генерального менеджера: "Андрей, зайди в офис". Передал мне перстень и маленький Кубок Стэнли и сообщил, что меня обменяли. Я обрадовался. – Как вас встретил в "Нью-Джерси" Адам Хенрик, с которым вы играли в "Уиндзоре"? – Мы встретились, но я сразу опять отправился в АХЛ. Я подумал тогда: "Вообще, всё "в порядке!". Позвонил Игорю: "Что я шило на мыло поменял?". Он меня успокоил: "Надо притереться к системе, а потом поднимут". Сыграл два матча за "Олбани", зовут в НХЛ. Немного потренировался с ребятами, познакомился со всеми. Пришёл Ламорелло: "Мы поменяли Поникаровского, для тебя пока нет места". Я опять лишний, поехал в Олбани. Но через день или два вернулся. – Нью-Джерси называют штатом садов. Успели понять, откуда взялось такое название? – Садов? Серьёзно? Сады я там не видел. Может, потому что был в то время, когда снег таял. Надо присмотреться, пока мало времени там находился. – С Ковальчуком раньше были знакомы? – Впервые встретились только в "Нью-Джерси". В НХЛ все русские общаются друг с другом. Я подошёл, поздоровался, представился. Сначала ко мне присматривались: играл в четвёртом звене, через игру – в третьем. А затем на пару смен поставили вместе: меня, Поникаровского и Ковальчука – и оставили такое сочетание. С Илюхой здорово играть. Он прекрасный партнёр! – Может, именно такого партнёра вам не хватало в "Лос-Анжелесе"? – Может быть, Тем более Илья мог перейти в "Лос-Анджелес", они за ним охотились. СУМАСШЕДШИЕ ТАКСИСТЫ, ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРК, БЕЛКИ И ЛОСИ – Как вам жизнь в Нью-Йорке? – Сумасшедший ритм, суета кругом. Сядешь в такси, такое впечатление, будто таксист сильно опаздывает: резко тормозит, резко давит на газ. Ты качаешься в этой машине. Ещё пробки постоянные. Можно за час только километр проехать. Хотя в Москве тоже пробки. – И в Лос-Анджелесе… – Да, но там спокойнее. Город более разбросанный, просторный. – А в океане там после тренировок купались? – Когда находишься рядом с ним, не тянет. Вот я приехал в первый раз, подумал: "Ура, океан! Купаться буду целыми днями!". А потом стал спокойно воспринимать. – Сёрфинг пробовали? – Ни разу. Вообще не знаю, увлекается ли им кто-то из команды. Тихий океан – довольно прохладный, даже летом. Песок горячий, пройти нельзя, а вода – холодная. – А в Нью-Йорке много времени проводили? – Нет, я старался туда особо не ездить. Хотя до Нью-Йорка недалеко – минут 20 на машине. Иногда после игры ездили с Кови на ужин. В основном всё время в Нью-Арке проводили. Хотя в выходной иногда ездили в город, бросали машину у Центрального парка и шли с девушкой гулять. – Белок смотрели? – Да, там столько животных. Мы даже лосей видели. Ты едешь в город или на тренировку, а они стоят вдоль дороги. Думаешь, выбежит или нет. Один раз я даже не удержался, остановился и вышел посмотреть. Они непугливые. – Прикормили? – Хотел, но в машине еды не оказалось. На запах жвачки его поманил. А белок пытался хлебом кормить, но они не стали его есть, хотя почти ручные, подбегают к людям. В Лос-Анджелесе как-то шли с Войновым после тренировки, взяли орешки, а рядом белки бегали. Я протянул ей орешек, она его схватила, укусила меня за руку и убежала. Надеюсь, что не бешеная. – Почему вас нет ни в "Твиттере", ни в "Инстаграмме"? – Я не люблю это. Зачем? Сфотографироваться и выложить фотографию? Я не люблю фотографироваться. И вообще, я не понимаю людей, которые сами себя фотографируют. Или встанут у зеркала, сделают такие снимки и выкладывают. Ради чего это делать? Я не хочу этим заниматься. Знаю, что многие игроки НХЛ любят "Твиттер" и "Инстаграм". У меня есть страничка в социальной сети, где общаюсь с друзьями. Мне хватает этого. – А хоккейные сайты? – Просматриваю новости, кто куда перешёл, иногда смотрю комментарии. Во время чемпионата мира в Финляндии, когда меня поставили в первое звено, столько было комментариев: "Кто это вообще такой, второсортный игрок". Иногда за голову хватаешься от таких "экспертов"… – В Америке такого нет? – Там так же. Ты не можешь всем нравиться, как и всем не нравиться. Ты не стодолларовая купюра. Я спокойно отношусь к таким вещам. Это самое простое – зайти в Интернет и анонимно, под каким-то прозвищем, написать о человеке что-то плохое. Бывает, хочется спросить, ну если ты один такой умный, то почему до сих пор не звезда хоккея или не эксперт. – Может, не стоит принимать так близко к сердцу? – Так и стараешься поступать, но иногда какие-то комментарии цепляют. Просто надо выходить и играть. – Вы выиграли Мемориальный Кубок и Кубок Стэнли. У вас сбылась мечта всех канадцев. Какие теперь планы? – Я мечтаю об Олимпиаде. И ещё раз хочется выиграть Кубок Стэнли, Но уже будучи полноценным игроком. – Чтобы не было вопросов, наносить ли ваше имя на кубок… – Ну да, не так, что две игры сыграл в плей-офф, а остальные сидел. Да и вообще, что бог даст, то и выиграем. |
|
|