Автор: Маргита СПРАНЦМАНЕ

Это интервью планировалось поставить позже, но сегодня Карлиса не стало. Это его последнее интервью. Запомним его таким:

После Юрзинова ничему не удивлялся

— Я много слышал про «Локомотив» и решил — если играть в России, то за эту команду.

— Не боитесь обидеть рижских болельщиков, ждавших вас в «Динамо»?
— Говоря про выбор «Локомотива», я имел ввиду российские команды, а Латвия — это отдельная история. Каждый спортсмен мечтает выступать на родине. Посмотрим, что будет в следующем году.

— После двенадцати сезонов в НХЛ вашим главным клубным достижением остается серебро SM-лиги, взятое с TPS. Что за досадное недоразумение?
— Вы, между прочим, не правы. С TPS мы взяли еще и золото Европейской хоккейной лиги, в 1997-м году обыграв в финале московское «Динамо».

— Но Кубка Стэнли у вас нет. Более того, в НХЛ вы только трижды выходили в плей-офф.
— И все-таки я считаю свою карьеру в Америке удачной — хотя бы потому, что я вообще туда попал. Хотел побороться за кубок, но это было непросто. Первые пять лет я провел в системе «Нэшвилла». Команда была новой и только формировалась. Аутсайдерами лиги мы не считались и даже приблизились к восьмерке, но при мне в плей-офф не попали.

— «Нэшвилл» выбрал вас в девятом раунде, одним из последних — велики ли были ваши шансы закрепиться в команде?
— Как сейчас помню то время! Я выступал в Финляндии, и с каждым годом мои шансы попасть в НХЛ становились все ниже. Справив двадцать четвертый день рождения, я решил, что поеду в Америку независимо от итогов драфта. Агент нашел клуб IHL, который мог стать ступенькой наверх. Но тут в НХЛ мной все-таки заинтересовались. Мой номер был невысоким, но «Нешвилл» сразу предложил двухсторонний контракт. Так что большое спасибо и русскому скауту, который присмотрел меня в Финляндии, и Владимиру Юрзинову, использовавшему связи, чтобы протолкнуть своего игрока в Америку.

— Вы как-то рассказывали, что Юрзинов помог вам не только связями.
— Главным была его школа. Он так хорошо готовил нас в TPS, что американский хоккей ничем уже не удивил.

— В «Нэшвилле» к вашему приезду собралась неплохая компания россиян и европейцев. Помните Евгения Наместникова, Виталия Ячменева?
— Наместникова, кажется, я даже не встречал, потому что большую часть первого сезона провел в АХЛ, играя за «Милуоки». А вот Виталий мне тогда очень помог, был моим первым переводчиком и наставником в американской жизни. Я ведь прибыл в Америку с нулевым английским, мог изъясняться только на русском и немного на финском. Мне еще повезло, что в команде оказались Сергей Кривокрасов и Ячменев. Потом приехал Денис Архиппов, но уже я помогал ему адаптироваться.

— Многие ребята, попавшие в Америку совсем молодыми, рассказывают, что от тамошней жизни враз сносило крышу — большая зарплата позволяла развернуться. Вы, человек зрелый, тоже зажигали?
— Я даже не знаю, что сказать, потому что в первые годы в Нэшвилле был по уши погружен в хоккей. Только и видел, что раздевалку и дворец, после игры бежал к семье. Не помню даже, чтобы Америка произвела на меня особое впечатление. Я радовался, что выхожу на лед с командой НХЛ, а остальное отошло на второй план.

— Как ладили в «Нэшвилле» с Олегом Петровым, который в этом году снова будет выступать за подмосковный «Атлант»?
— Помню, что «Нэшвилл» пригласил Олега в последний день перед закрытием трансферного окна. Это был один из тех сезонов, когда мы совсем близко подошли к зоне плей-офф. Опытного Петрова взяли, чтобы помочь нам прорваться, но сил все-таки не хватило. Очень хороший парень! Я слышал, что он в прошлом году очень отлично сыграл в «Атланте», несмотря на свои сорок лет.

— Пять сезонов вы провели в «Нэшвилле», затем четыре года в «Колорадо». Какой из городов вам роднее?
— «Нэшвилл» или «Колорадо»? Но в других клубах у меня тоже все было хорошо! Например, совсем неплохо мы выступили со «Флоридой», а с «Далласом» в прошлом сезоне остановились всего в очке от зоны плей-офф. Вы понимаете, как обидно сыграть 82 матча регулярного чемпионата и понять, что тебе не хватает одного несчастного очка?

— Легко представить!
— В «Нэшвилле» я всему радовался, ведь я стал частью молодой команды, появившейся в местности, где единственным развлечением было кантри. Там реально были эти парни-ковбои, бренчавшие кантри на гитарах! «Нэшвилл» моя первая команда в НХЛ, и там я смотрел на все, широко открыв рот, совершенно счастливый.

— Более счастливый, чем в Колорадо?
— Не знаю. В Колорадо я попал в компанию звезд — со мной в раздевалке сидели Питер Форсберг, Джо Сакик, Пол Кария и Теему Селянне. Генеральный менеджер подбирал команду под кубковый финал, но им требовались серьезные игроки обороны. Меня заметили по «Нэшвиллу», где я постоянно выходил в меньшинстве. В «Колорадо» мы пересеклись с Андреем Николишиным, вместе жили на выездах и крепко подружились. Та команда вообще была самая дружная из всех, где я играл. У всех перед глазами была только одна цель — кубок и только кубок! В «Колорадо» все было «похоккейнее», чем в «Нэшвилле».

— Даже с Форсбергом и Карией в нападении Кубок Стэнли оказался вне вашей досигаемости, верно?
— В это не хотелось верить, потому что эксперты уже отдавали чашку нам. В первый год мы попали в плей-офф, обыграли «Даллас», но уступили «Сан-Хосе». В следующем году из розыгрыша нас вышиб «Анахайм».

— В сезоне 2007/2008 вы с нынешним одноклубником Русланом Салеем столкнулись при неприятных обстоятельствах: попали под взаимный обмен.
— Точно, Салей отправился в «Колорадо», а я занял его место во «Флориде». Руслан потом рассказывал, что никак не ожидал такого обмена, хотя слухи об этом и ходили. У меня же в начале сезона случилась травма, место в составе занял другой защитник моего стиля. Тренер доверял ему больше, чем мне. Играть я играл, но чувствовал, что команда собирается со мной попрощаться. Последние две-три недели я буквально сидел на чемоданах, но обмен состоялся всего за час до прекращения трансферов. В тот день у нас была игра в Калгари, я пришел на утреннюю раскатку и узнал о трейде из телевизионных новостей.

— Как обычно, игрок узнает все последним?
— Так уж вышло. Но в раздевалку забежали тренер и генеральный менеджер, стали заверять, что приняли решение буквально пять минут назад. По правде сказать, я не особенно огорчился переезду, и сейчас мы с Салеем на эту тему можем только посмеяться.

— Руслан привык выступать не с вами, а против вас. Сколько игр вы провели, как соперники, в составе своих национальных сборных?
— Не считал, но я помню Салея еще со времен юниоров, ведь воспитанники рижского «Динамо» часто встречались с ребятами из белорусской «Юности». Но нам делить нечего — поскольку мы оба защитники, впечатывать друг друга в борт не приходилось.

— После того обмена во «Флориде» вы играли с забиякой Ником Тарнаски, который в этом сезоне перешел в «Витязь». Перспектива встретиться с ним на поле не беспокоит?
— Вы сказали, Ник играет в Чехове? Это хорошо! Мы с ним старые знакомые. Надеюсь, он меня вспомнит и между нами не возникнет проблем. У Ника, если правильно помню, отец из России, но сам он по паспорту канадец. Он всегда был задирой в игре, но не в жизни — ребята во «Флориде» после матчей и в поездках всегда держались вместе. Со всеми, включая Ника, у меня отличные отношения.

— Как вам модель «Витязя»?
— Наслышан о ней, но считаю, что каждая команда создается с целью что-то выигрывать. Поэтому посмотрим, как «Витязь» поведет себя по ходу сезона.

— Вашей последней командой в НХЛ стал «Даллас». Как оцениваете прошлый сезон, когда впервые в карьере вы набрали меньше десяти очков?
— В «Далласе» никто не требовал от меня голов, поэтому неудачным свое выступление не назову. Я проводил на льду по 17-18 минут за матч, выходил в первой паре меньшинства. Задачей нашей третьей тройки было не забивать, а обороняться.

— В «Старз» вы познакомились с Иваном Вишневским, который сейчас вернулся в «Атлант».
— Я с Иваном только что разговаривал! Да, он вернулся, хотя был задрафтован в НХЛ под хорошим номером. Мне, выбранному в девятом круге, повезло, что главный тренер «Нэшвилла» поверил в меня и позволил играть. У Ивана такого человека в «Далласе» не нашлось, а ведь он игрок хорошего класса.

— В его возрасте и ситуации что бы вы сделали: продолжали пробиваться в Америке или вернулись бы домой?
— Не надо сравнивать, ведь расстановка сил в хоккейном мире сейчас изменилась. Уезжать из НХЛ сейчас не страшно, после хорошего сезона в КХЛ игрок может вернуться в Америку. Уровень нашего чемпионата очень высокий, в России постоянно работают скауты американских клубов, поэтому хорошее выступление в КХЛ дает молодому игроку дополнительные возможности.

— На вашем счету имеется красивый рекорд — самая продолжительная серия матчей НХЛ, сыгранная без перерыва защитником. Трудновато, наверное, провести 495 игр подряд?
— Взять кубок было бы круче. Но и такой рекорд установить приятно. Я ведь игрок, не избалованный очками, типичный защитник-домосед, но все-таки оставил в НХЛ свой след.

— След длиной в семь лет, ведь ваша серия длилась с 18 февраля 2000-го года по 26 февраля 2007-го и зацепила матчи двух клубов — «Нэшвилла» и «Колорадо».
— Я уже в Финляндии у Юрзинова не пропускал ни тренировок, ни матчей. Однажды получил небольшое сотрясение мозга, но это случилось под Рождество, поэтому я выбыл всего на пару игр. А в Америке я первые три-четыре года просто выходил на все матчи, не зная ни про какие рекорды. Там приходилось держать в уме, что после одного пропущенного матча твое место займет другой. Я хотел играть, поэтому не останавливался. Да, случались мелкие травмы, но я быстро привыкал, они мне не мешали.

— Когда узнали, что идете на рекорд?
— Когда до старой планки в 486 матчей, установленной Тимом Хортоном, мне оставалось еще 50-40 игр. Болельщики повели обратный отсчет, журналисты после каждого матча заходили в раздевалку с вопросом: «Карлис, как ты себя чувствуешь?» Это напрягало. Нельзя помнить о травмах. Как только начинаешь думать, как бы не травмироваться, обязательно что-нибудь прилетит.

— Так и случилось — уже после получения звания «Железный человек» вы повредили колено.
— К счастью, ничего серьезного не произошло. Я везучий. В конце прошлого сезона, например, свалился на противника, и тот полоснул меня коньком по бедру. Порез был очень глубокий, но прошел поперек мышцы, и мне осталось только подождать, пока рана затянется. Если бы я получил удар поперек, выбыл бы из хоккея месяца на три.

— Ваши ровесники и бывшие одноклубники Николишин и Ячменев пока не нашли новой команды и, пожалуй, недалеки от завершения карьеры. Что думаете о своем будущем?
— Свой возраст я знаю и так, без примеров. Понимаю, что всю жизнь в хоккей играть не смогу, с каждым новым годом легче мне не становится. Но многое зависит от здоровья. Вы посмотрите на сорокалетнего Петрова! А как насчет Никласа Линдстрема, который в сорок один год признан лучшим защитником НХЛ?

— Свою профессиональную карьеру вы начали в рижской «Пардаугаве». Многие из игроков вашей первой команды — Нормундс Сейейс, Артис Аболс, Айгарс Ципрусс, Леонид Тамбиев, Рональдс Озолиньш, уже работают в системе рижского «Динамо». Вас тренерская карьера интересует?
— Когда закончу с хоккеем, тогда и стану решать. Я отдал этому спорту всю жизнь, кое-что в хоккее понимаю и могу научить молодых... Словом, посмотрим.

— Нынче летом вы впервые провели в Латвии хоккейный лагерь для детей.
— Да, но только это уже не первый мой опыт. В прошлом году такой лагерь устроил бывший защитник рижского «Динамо» Олег Сорокин, и я приезжал к нему на помощь. А нынешний сбор придумал Оскарс Бартулис, играющий за «Филадельфию». Он со своим тренером по катанию Вячеславом Кузнецовым из «Флайерз» сошлись на том, что надо бы поработать с малышней.

— То есть придумал все Оскарс, а вы были на подхвате?
— Примерно так. Мы с Оскарсом познакомились на прошлой Олимпиаде в сборной. Он предложил, а я решил ­ - почему бы и нет? Мы позвали тренера «Монреаля» Тима Буркса, специалиста по броскам и технике, и успешно провернули все это дело. В следующем году надеемся лагерь повторить.

— У части звезд КХЛ и НХЛ имеется тыл — Сандис Озолиньш завел гольф-клуб, Максим Сушинский держит автосалон. Что есть у вас?
— Деньги я в кармане не храню, но и собственной фабрики пока не купил. Открыв что-то свое, нужно постоянно контролировать бизнес, а хочу еще поиграть. Если ты выступаешь за команду и одновременно думаешь, как там твое предприятие, наверное, это жутко мешает концентрации.

— Живя в Америке, не потеряли связь с семьей здесь, в Латвии?
— У меня в Риге трое сестер и брат, мы не забываем друг друга. Я должен сказать спасибо маме и отцу. После школы каждый ребенок у нас отправлялся в свою секцию: брат стал легкоатлетом, старшая сестра занималась плаванием, средняя была чемпионом Латвии по метанию копья, а младшая увлекалась волейболом. Родители научили главному — тому, что все в жизни дается трудом.

— Поэтому ваш тренер по школе «Динамо» Евгений Банов говорит: «Карлис — это образец советского воспитания».
— Хм.. Наверное, он прав. Вся советская система, в том числе и хоккейного обучения, основывалась на тяжелой работе. Как же, как же, хорошо помню лагеря «Динамо» в Кандаве! Сейчас я вернулся в российский хоккей, и понял, что мне здесь все хорошо известно с самого детства. В Америке многое происходит иначе. Там игрок сам отвечает за себя, тренировки короче, но интенсивнее. Но разница между школами размывается. Тренеры начинают объединять канадскую, российскую и финскую систему, чтобы найти золоту середину.

— Ваша карьера текла гладко, неужели совсем обошлось без минут отчаяния?
— Был и у меня черный сезон. Это случилось в Колорадо перед обменом во «Флориду». Я тогда получил небольшую травму руки. Может, нужно было сразу сделать операцию, но я продолжал выходить на лед, пока не схлопотал травму плеча. Тогда я и почувствовал, что доверие тренера исчезло. Самое тяжелое для игрока понимать, что он не нужен команде. Какие бы классные ребята с тобой ни выступали, каким бы хорошим ни был город, ты идешь на тренировку с опущенной головой. Одна плохая мысль, вторая... В общем, мне стало совсем тяжело, и я был рад, когда меня наконец поменяли во «Флориду».

— Кризис не всегда заканчивается обменом. Как сегодня справляетесь с проблемами?
— С возрастом приходит опыт и понимание того, что хорошие игры иногда сменяются неудачами. В такие дни я стараюсь расслабиться и почитать что-нибудь интересное.

— Что прочли последним?
— В Риге у меня с собой книга Отто Озолса «Латыши есть везде». Мне нравится.

— Карлис, у вас дом в Денвере, дом в Риге, а живете вы сейчас в Ярославле. Где ваше настоящее пристанище?
— Мой дом — это Латвия, Рига. Обычно, когда в Америке заканчивался сезон, я считал дни до возвращения сюда. Но где буду жить после окончания карьеры, еще не знаю и предпочитаю не загадывать.