Несколько недель назад среди сообщений информационных агентств промелькнуло вроде бы не слишком приметное: 22-летний российский защитник команды НХЛ "Тампа-Бэй Лайтнинг" Андрей Зюзин заключил со своим клубом новый однолетний контракт на сумму 770 тысяч долларов. 

Сумма на фоне многомиллионных контрактов других хоккеистов не впечатляет - но для тех, кто пристально следит за судьбой наших в НХЛ, это сообщение стоит иных аншлагов о договорах на суммы с шестью нулями. Потому что в последние два года Зюзину (он ведь, напомню, в свое время был вторым номером драфта - как Яшин и Твердовский) пришлось пройти через столько испытаний и драм, что другой на его месте давно рухнул бы с НХЛовской орбиты. Вот она - эта "хроника пикирующего бомбардировщика".

С начала сезона-98/99 - регулярные стычки с главным тренером "Сан-Хосе Шаркс" Дэррилом Саттером. Смелый для 20-летнего игрока отказ (продолжавшийся, правда, пять дней) отправиться в фарм-клуб "Акул". Знакомство с уроженцем Украины, якобы лицензированным агентом Виталием Шевченко, сумевшим втереться к Зюзину в доверие. Решение сменить агента, вызванное сладкоголосыми речами Шевченко и недовольством пассивностью его прежнего представителя - Джея Гроссмана. Шоковая неявка в аэропорт Сан-Хосе на двухнедельный выезд "Шаркс". Категорический отказ руководителей "Акул" общаться с Шевченко в связи с отсутствием у того действующей агентской лицензии. Публичные заявления боссов калифорнийского клуба о том, что жизни и здоровью Зюзина угрожает опасность. Сообщения в американской прессе о вероятном криминальном прошлом Шевченко и подключение ФБР к расследованию "дела Зюзина". Поездка в Торонто - резиденцию Ассоциации игроков НХЛ, где Шевченко безуспешно пытается восстановить утраченную за два года до того лицензию. Последний день обменов, когда Зюзин, вопреки своим надеждам, остается в "Шаркс". Четырехдневный отъезд Андрея в родную Уфу, после которого он отказывается от услуг Шевченко, возвращается в "Сан-Хосе Шаркс" и к агенту Джею Гроссману.

Буря, невиданная для НХЛ, уложилась в какие-то четыре мартовские недели 1999 года. Но для Зюзина все только начиналось - предстояли еще и летний обмен из "Сан-Хосе" в "Тампу", и новая смена агента - на сей раз, правда, на место Гроссману пришел признанный профессионал Пол Теофанус...

Казалось, все наконец-то налаживается - и тут новая напасть. В безобидном эпизоде январского матча против "Нью-Джерси" напомнила о себе застарелая, еще российских времен, травма плеча. "Полетели" все связки - потребовалась серьезная операция. Сезон для Андрея был закончен.

Это и было для российского защитника драмой - ведь, как назло, именно этим летом ему нужно было подписывать новый контракт. А после такой травмы рассчитывать на большие деньги не приходилось.

"Тампа", к счастью, не захотела терять талантливого игрока. И предложила минимально возможный контакт, при котором Андрей оставался собственностью клуба, - на 10% больше предыдущего. Зюзин не стал требовать большего, ибо понимал - все теперь надо доказывать заново. Единственное, о чем спорил с "Тампой", - срок договора. Флоридский клуб предлагал трехлетний контракт, Зюзин же настаивал на однолетнем - чтобы в ближайшем сезоне доказать, что его работа стоит совсем других денег. И - добился своего. Надеюсь, что это лишь первый маленький успех открытого, искреннего, чуть бесшабашного и до недавних пор наивного парня.

Защитник "Тампы" впервые согласился подробно рассказать о той истории, которую полтора года назад обсуждала вся Америка. Рассказ этот, на мой взгляд, очень поучителен для молодых игроков, отправляющихся покорять НХЛ. Зюзину пришлось учиться на своих ошибках, зато у остальных будет возможность поучиться на чужих.

САТТЕР ОРАЛ: "FUCKING RUSSIAN!"

- Конфликты с главным тренером "Шаркс" Дэррилом Саттером начались со второго моего сезона в НХЛ, - говорит Зюзин. - Правда, еще за год до этого он выходил из себя, когда мы с Андреем Назаровым и Витей Козловым одновременно появлялись в раздевалке: стремление русских держаться вместе действовало Саттеру на нервы. Но потом ребят поменяли, и тренер вроде бы начал относиться ко мне лучше. А после матча плей-офф против "Далласа", когда я забил победную шайбу в овертайме, он, казалось, и вообще готов был меня на руках носить.

Но начался следующий сезон, из-за отвратительной игры команды в атаке Саттеру волей-неволей пришлось прибегнуть к услугам Саши Королюка - и отношения с тренером у меня вновь испортились. Ребята-канадцы сразу сказали: "Андрей, не будь наивным. Видел ведь, что произошло с Андреем и Виктором? Ты у Саттера на очереди и не строй иллюзий".

Команда тем временем проигрывала все подряд, но лично у меня игра шла, и даже показатель полезности был - "+2". И вот - домашний матч с "Сент-Луисом". Я забиваю гол и становлюсь второй "звездой" матча. На следующий день раздается звонок от Саттера. У меня в голове даже мыслей тревожных не было - и вдруг слышу, что должен поехать в фарм-клуб. Представляете?!

Поделился своей горечью с одним из работников клуба, с которым у нас сложились доверительные отношения. И он рассказал мне правду. Накануне сезона "Сан-Хосе" раскошелился на 3,5 миллиона долларов в год, приобретя защитника Гэри Сутера. Тот получил тяжелую травму и выбыл на весь сезон - а деньги-то платить ему все равно надо было. Руководство "Шаркс", видя, как "сгорели" большие деньги, решило на чем-нибудь сэкономить. Вот тут-то я им и подвернулся - ведь в соответствии с контрактом в основной команде получал одну сумму, а в дочерней - намного меньшую. Это и было причиной отправки в фарм-клуб, и, как объяснил мой знакомый, далеко не на три дня.

Согласитесь, жуткая несправедливость! А потому я решил, что никуда не поеду. В клубе об этом узнали и сразу же меня дисквалифицировали - до тех пор, пока не переменю решение. Но долго им ждать не пришлось: 5 дней уговаривали - я и сдался.

Конечно, все это было наивно. Выше начальства не прыгнешь, поэтому, может быть, не стоило предпринимать демарш. Но тяжело смолчать, когда плюют в лицо. Дело ведь еще и в том, как Саттер со мной обращался. Постоянно орал на меня матом, называл на тренировках не иначе как "fucking Russian". Некоторые болельщики, которые были на тренировках и слышали всю эту ругань, потом высказывали свое возмущение в Интернете... Но Саттер, разумеется, утверждал, что ничего подобного не было. И продолжал по-старому.

Я думал о том, чтобы высказаться об этом в прессе - но потом решил, что один в поле не воин. На словах меня многие поддерживали, но согласиться быть моими свидетелями вряд ли отважились бы - все боятся за свое место.

Что же касается фарм-клуба, то там я пробыл больше месяца. Когда наконец-то вызвали обратно, на стадионной парковке встретил Саттера. Тот едва ли не заключил меня в объятия. Но после этого на протяжении трех недель... не давал играть. Я тренировался, как все, - но на матчи меня не "раздевали". Потом, правда, игр пять все-таки провел - но мат на тренировках продолжался. Просил генерального менеджера как-то повлиять на ситуацию - увы, ничего не менялось.

НА КРЮЧКЕ У ОБМАНЩИКА

- С Виталием Шевченко мы познакомились, как мне тогда казалось, случайно - в Сан-Хосе после одной из игр. Потом он пару раз мне позвонил, поужинали вместе в ресторане - и вроде как сдружились. На самом же деле Шевченко втирался ко мне в доверие, и это ему удалось. Может быть, если бы рядом был кто-то из близких, все сложилось по-другому. Но родители находились в России, а советоваться еще с кем-либо я посчитал излишним - был уверен, что не могу до такой степени ошибиться в человеке.

Ошибся - да еще как! И в результате попался на удочку профессиональному обманщику. Когда он изъявил желание представлять мои интересы и защитить от происков Саттера, я, к сожалению, не посоветовался ни с кем из старших ребят, которым доверял, - ни с Сергеем Макаровым, ни с Андреем Назаровым. Не стал и наводить справки у Димы Христича, который когда-то с Шевченко работал. Иначе, может, сразу бы понял, что цель этого господина - не помочь мне, а на моих "плечах" очистить свое уже замаранное чем-то имя, вернуть лицензию НХЛовского агента и заодно как-нибудь меня обмануть.

Хочу опровергнуть слухи, что якобы мы с Шевченко открыли бензоколонку в Киеве. Никогда у меня с ним дел не было! Знаю лишь, что у него есть какой-то бизнес. Не удивлюсь, если узнаю, что он уже на Аляске снег эскимосам продает.

Шевченко сказал мне, что срок действия прежней лицензии у него истек, но он в два счета может ее восстановить - это, мол, дело нескольких минут. Я поверил. И видя, что у меня появился такой "защитник", наивно решился на забастовку. Не явился к самолету, вылетавшему на выезд в Бостон. А за несколько дней до того мы с Шевченко встречались с генеральным менеджером "Шаркс" Дином Ломбарди, и Виталий сообщил ему, что теперь представляет мои интересы. Поэтому руководителям клуба не составило труда понять, с кем я, как они заявили, "исчез".

ФБР И "ПРОИСКИ РУССКОЙ МАФИИ"

На самом деле никуда я не исчезал. Да, телефонную трубку не снимал - но лишь потому, что постоянно звонили из клуба (в том числе Саттер, пытавшийся извиниться за свои слова), а общаться с ними мне хотелось меньше всего. Шум же поднялся после того, как по тревоге, поднятой клубом, ко мне домой приехали агенты ФБР. Меня в этот момент дома не было, и ФБРовцы обнаружили только спящую в гараже собаку, которую посчитали мертвой. Тут-то и начался переполох - мол, наверное, Шевченко меня насильно куда-то вывез, посадил на наркотики и т.д. В американских газетах стали писать о том, что Шевченко - представитель русской мафии, а Зюзин - жертва. Чепуха! Никакой Шевченко не мафиози, а просто отдельно взятый жулик. Зачем из этого раздувать черт знает что?

Прошло еще несколько дней, и мы с Шевченко уехали в Ванкувер, где у него квартира - потому что я был в таком положении, когда не хочется никого видеть и слышать. Уже там, в Канаде, начал осознавать, с кем связался. К этому подтолкнули несколько случайно увиденных интервью в газетах, где Шевченко делал заявления от моего имени - хотя никаких полномочий я ему не давал. Только потом узнал, что, когда я объявил забастовку, Шевченко дал журналистам свой номер телефона и без моего ведома раздавал за меня интервью направо и налево.

Еще мы слетали в Торонто, где расположен офис Ассоциации игроков НХЛ. Президент ассоциации Боб Гуденау очень помог - позвонил в клуб и сказал, что Саттер ведет себя по отношению к русским недопустимо. В "Шаркс" его заверили, что, если я вернусь, все нормализуется. У Шевченко в ассоциации была своя цель - вернуть лицензию агента. Это ему не удалось. И мне стало ясно, что с этим человеком надо расставаться - тем более что Шевченко плотно заинтересовалось ФБР, наверняка начавшее отслеживать все его связи. Понял: если меня и в дальнейшем будут видеть в его компании, то неприятностей не избежать.

Как раз в тот момент, когда мы были в Торонто, туда приехали "Шаркс" - на игру. Мне удалось увидеться с Дугом Уилсоном - великолепным в прошлом хоккеистом, сейчас работающим вице-президентом клуба. Уилсон попросил меня вернуться - и я ответил: "Дуг, я вернусь. Не знаю когда, но вернусь".

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

Вскоре я решил, что нужно съездить в Россию, к родителям. Чувствовал себя неуютно - во-первых, начал понимать, в какую бессмысленную авантюру ввязался, а во-вторых, "Сан-Хосе" не обменяло меня в последний день трейдов, на что я рассчитывал и о чем попросил Дина Ломбарди, когда только начал забастовку. В итоге обмен в "Тампу" произошел, но летом.

Как ни странно, идею моей поездки в Россию Шевченко поддержал. Видимо, я для него уже не представлял интереса, и разойтись таким образом ему казалось легче. В Москву и далее в Уфу я улетел из Ванкувера, а возвращался уже в Сан-Хосе. Потом Шевченко один раз мне позвонил, и я объявил, что больше с ним не работаю, но хотелось бы еще раз встретиться. У него для такой встречи времени не нашлось. После этого я о Шевченко никогда ничего не слышал.

Окончательное решение вернуться в "Шаркс" принял после разговора с родителями. Они втолковали, что игра в хоккей - моя работа, и как бы ко мне ни относился тренер, я должен не бунтовать, а добросовестно работать. А я и бунтарем-то никогда не был: до Саттера ни с одним тренером всерьез не конфликтовал.

Кстати, любопытно, что после моего возвращения в команду Саттер стал вести себя совсем по-другому - до конца сезона я от него громкого слова не услышал. Тем не менее после сезона сказал генеральному менеджеру, что просьба об обмене остается в силе - невозможно в охотку работать с тренером, к которому относишься с неприязнью. И, по словам Ломбарди, он произвел этот обмен только из симпатии ко мне.

УРОКИ

После этой истории полностью не доверяю никому, кроме своих близких. Они никогда не пожелают зла, а люди со стороны, какие бы красивые слова ни произносили, спокойно могут это сделать.

Молодым ребятам, которые поедут за океан, я бы посоветовал во всех серьезных делах быть очень осторожными и не стесняться советоваться со своими родителями. В 18-19 лет ты всегда хочешь выглядеть и перед друзьями, и перед самим собой жутко самостоятельным. У тебя нет никакого жизненного опыта, но ты убежден, что твое мнение - единственно правильное, и уж ты-то ошибиться никак не можешь. Еще как можешь! Но если будешь советоваться с близкими людьми, ошибок будет гораздо меньше.

И еще один совет - поменьше бунтуйте и переустраивайте мир, думайте в первую очередь о своем деле - хоккее. Звучит вроде банально - но на собственном примере я понял, насколько справедливо.

Игорь РАБИНЕР

Сан-Хосе - Москва
© При использовании материалов газеты ссылка на "СПОРТ-ЭКСПРЕСС" обязательна.