 |
 |
Реклама в Интернет * Все Кулички |
|
|
Сергей Бобровский: «Для меня не существует критики от статистиков или экспертов, их я не слышу». 3 марта 2022 года. "Спорт-Экспресс". Автор - Михаил Скрыль Вратарь Бобровский рассказал об отношении к критике экспертов и статистиков Преображение во «Флориде» — Вы в этом сезоне преобразились во «Флориде», показываете более стабильную игру. В чем видите причины? — Я сказал бы, что и раньше играл стабильно и надежно. Статистика не всегда отражает реальное положение. В этом сезоне у нас хорошая команда, я спокойно делаю свою работу. Все на своих местах. Знаю, когда я буду играть, когда — нет, сколько отдыха. Есть полное понимание и своей роли, и того, что происходит вокруг меня. Это позволяет сосредоточиться на своем деле. Нет никаких сюрпризов — я работал как раньше. Относился к тренировкам честно и с душой. — Экс-главный тренер «Флориды» Джоэль Кенневилль говорил, что вы добились большого прогресса по сравнению с прошлыми сезонами. Его цитата: «Бобровский поработал над терпением, над таймингом, над правильными выходами из ворот в нужный момент». Можете пояснить его мысль? — Этот вопрос лучше задать ему. Подробнее прокомментирует ее только он сам. Я, в свою очередь, всегда работаю над улучшением своей игры. Люблю хоккей и ежедневно стараюсь быть лучше. — «Пантерз» небезосновательно относят к фаворитам плей-офф. Чувствуете, что в этом сезоне вы созрели для большой победы? — Конечно. У нас хорошая и сбалансированная команда. Отличный коллектив, приятная атмосфера в раздевалке. Все шансы для этого есть. Плей-офф покажет. Много хороших команд, лига — конкурентная. Я особо не забегаю вперед, живу здесь и сейчас. Не думаю о том, что ждет в апреле и мае. Доживем — увидим. — «Флорида» часто играет по бразильской системе: может забить шесть и пропустить четыре. Статистика не самая привлекательная — зато победили. — Победа — это цель игры. Когда команда выигрывает чемпионат, никто не смотрит, у кого какая статистика. Все выкладываются на благо команды. — Система игры в обороне должна идти под вратаря или вратарь должен подстраиваться? — Хороший вопрос. Все должны помогать друг другу. Вратарь помогает системе, система — вратарю, а взаимодополнение — команде. Не думаю, что кто-то должен под кого-то подстраиваться. Удобно должно быть обеим сторонам. — «Флорида» и «Коламбус» — совсем разные по философии хоккея. Что вы изменили в своей игре после перехода в «Пантерз»? — Вы правы, это разные команды. Но в мои первые годы в «Коламбусе» не было все хорошо в обороне. С приходом Джона Торторелла защита наладилась, но не сразу. Началось что-то получаться ближе к плей-офф. Команда сплотилась. Все сошлось под конец чемпионата. Ребята строже играли в обороне, понимали свои роли, систему и философию Тортса. Во «Флориде» совершенно другой коллектив, много мастеровитых ребят. Замечательная атмосфера в раздевалке. Не раз говорил, что я счастлив быть частью этой команды. У меня есть возможность спокойно развиваться и играть. — Другая атмосфера — более свободная, чем в «Коламбусе»? — В мое время в «Коламбусе» мы показывали хороший боевитый хоккей. Парни работали, бились, у нас были хорошие отношения с ребятами. Во «Флориде» другой коллектив, своя атмосфера, свои отношения между собой. Не люблю сравнивать разные команды. — Что нового в вашу игру привнес Роб Таллас — тренер вратарей «Флориды»? — Роб — профессионал своего дела. Тонко чувствует энергетику вратаря. Подсказывает, как правильно расходовать энергию. Это очень деликатный вопрос. Энергия — не материя. Потрогать ее ты не можешь. Все только на ощущениях. Сейчас я четко понимаю свое тело, свою игру, что дает мне энергию, а что забирает. В этом плане Роб Таллас — сильный специалист. Мне нравится, как он использует мое игровое время. Мне получается развиваться и показывать лучший хоккей, оставаясь при этом свежим. Это уникальный опыт. Раньше приходилось играть, пока не заболеешь или ноги не откажут. Тогда только отдыхал. Сейчас игровое время сбалансировано. Это заслуга Талласа, в том числе по части тренировочного процесса. Он понимает, когда надо работать усиленнее и интенсивнее, а когда уделить больше внимания восстановлению и отдохнуть. Это его сильная сторона, которая дополнила картину моего профессионального роста. — Когда тренер вратарей работает со сформированным голкипером, он должен быть прежде всего психологом и куратором, который распределит нагрузку и время правильно? — И с молодыми так же. Процесс развития — длительный. Когда не хватает энергии на развитие, ты приходишь на тренировку с плохим настроением. На токсичном настроении сложно построить правильные технические навыки или установить хорошие отношения с ребятами. Все должно быть в кайф. Не надо забывать, что хоккей — ваше любимое дело. Каждый день ты должен приходить с улыбкой и получать удовольствие. Это наполняет энергией и взрослых, и молодых. — Вас волновали разговоры, что вратарь на большом контракте показывает не самую выдающуюся статистику? — С ранних лет у меня сформировалась привычка, что критика существует только от важных людей из внутреннего круга. Для остального я полностью закрыт. Для меня не существует критики от статистиков или экспертов. Их мнений я не слышу. Мне важно кайфовать от работы и становиться лучше с каждым днем, чтобы дать шанс команде выигрывать матчи. Хоккей для меня существует только на стадионе. — Как эта привычка сформировалась? — Пришел к этому постепенно. Такой же опыт у меня был с Instagram. Поиграл с ним немного и понял, что социальные сети забирают больше энергии, чем отдают и вдохновляют. Через какое-то время ты крутишь мысли и увиденные посты в голове. Думаешь: «Что происходит, зачем мне это вообще?» Такой навык вырабатывается со временем. Критика и токсичные комментарии жалят намного сильнее, чем радуют комплименты и похвала. Это человеческая натура. Мы больше обращаем внимание на негатив, чем на позитив. Комментарии, спортивные новости и социальные сети для меня перестали существовать. И я доволен этому шагу — он позволил экономить энергию и направить ее в более важное русло. — Что вас больше всего раздражало в Instagram? Комментарии или сообщения в директ? — Это произошло накопительным итогом. Не было одного яркого случая, который кардинально поменял мой взгляд на Instagram. Все копится со временем и складывается из мелочей. Начинаешь анализировать и принимаешь решения. Писали в директ, оставляли комментарии, попадались посты в ленте — все было. Не скажу, что все ужасно и мне писали только негатив. Примерно пять процентов негатива и 95 — позитива. Но эти пять процентов поедали весь позитив. Даже не столько негатива, сколько глупости. Это отражалось в психологическом плане. — Подписание большого контракта с «Флоридой» давило на вас? Чем больше контракт, тем больше ожиданий и ответственности. — Все идет постепенно. Я не получил большие деньги сразу после маленького контракта. В «Коламбусе», где я был первым вратарем, платили хорошую зарплату. И такое же давление. Все постепенно. Не скажу, что контракт с «Флоридой» мне кто-то подарил. Считаю, что я заслужил его трудом, отношением к делу и игрой. Не было никаких метаний с моей стороны. Конечно, адаптация к новой команде, городу и климату заняли время. Плюс последний сезон в «Коламбусе» получился эмоционально тяжелым. Чтобы восстановиться, потребовалось время. Но сейчас я счастлив, где нахожусь и с какой организацией подписал контракт. Доволен коллективом и игрой команды. — «Флорида» играет от атаки, много забивает. Но сможет ли команда перестроиться на более оборонительный стиль в плей-офф, если это потребуется? — Сейчас с Эндрю Брюнеттом мы уделяем много времени обороне. Просматриваем видео, работаем на тренировках. Тяжело ответить однозначно. Парни — профессионалы, тренерский штаб — сильный. Каждый на своем месте. Каждый внесет свою частичку в командный успех. Нельзя победить только за счет обороны или нападения. Хоккей — командная игра. Конкуренция высокая, много хороших команд. Никто не скажет, что, если у команды с сильной обороной выше шансы на успех, чем у команды с сильной атакой. Все покажет игра. — Команду не сбил с ритма скандал с отстранением главного тренера Кенневилля? Вы ждали, что история закончится так для него? — Это было давно, уже не помню свои мысли. История резонансная. Ребятам в команде было тяжело. Но как есть, так есть. Решение было принято, живем дальше. — Слышал, что Кенневилль до сих пор остается на связи с тренерским штабом? — Вполне возможно. — Эндрю Брюнетт привнес что-то новое в игру и тренировочный процесс? — Несмотря на то что Брюнетт — молодой тренер, он избрал грамотную стратегию. Не было кардинальных изменений, все шло как прежде. Команда играет хорошо — зачем что-то менять? Он принял коллектив, ответственность и делает прекрасную работу. Постоянно на связи с игроками. Чувствуется, что тренер — часть команды. Ребята доверяют и хотят за него играть. — Ваш дублер — 20-летний вратарь Спенсер Найт — похож на вас в юном возрасте? — Совсем нет. Мы разные. Со мной в юном возрасте особо технически не работали. Были тренеры, которые уделяли этому внимание, но я не занимался углубленно над техникой по какой-то стратегии. С детства сам выгрызал место под звездами. Я не был задрафтован и никто не ждал меня в Штатах с распростертыми объятиями. Обстоятельства сложились определенным образом, и я получил шанс, зацепился. Когда же человека выбирают в первом раунде, на него изначально смотрят по-другому. Клуб выстраивает определенный план развития. Да и в индивидуальном плане хоккей сейчас очень популярен. Существуют десятки разных лагерей. Все больше разнопрофильных профессионалов вовлечены в этап эволюции вратарей и хоккея в целом. Соответственно, у молодых голкиперов совсем другой подход. С ранних лет с ними работают вратарские тренеры, тренеры по физподготовке, физиотерапевты. Я в 20 лет и он — два совершенно разных вратаря. — А по отношению к делу? Часто слышал, что сейчас молодые иначе относятся к хоккею. — Что вы имеете в виду? — Относятся менее фанатично. Должен ли хоккеист быть фанатиком игры? — Важно быть собой. Не повторять чей-то результат или быть фанатиком. Надо быть в гармонии с собой и любить хоккей. Одним нужно дольше находиться на стадионе, другим — меньше. Все спортсмены разные. Я сторонник того, что надо быть собой, а не преследовать какую-то модель поведения. — Вы родились в провинциальном городе. Наблюдая за тем, как в шахтах трудились близкие, была дополнительная мотивация зайти в большой спорт, чтобы не пойти потом работать на предприятие? — Я видел, чем живут люди и каким трудом им достаются деньги на хлеб. С детства я был в спорте и занимался любимым делом. Уставал, переутомлялся, но не замечал этого. Тренировался не в тягость, а в радость. В детском возрасте какие-то большие игры меняли ход событий. Ближе к взрослому уровню появилась возможность потренироваться с первой командой. Это новый поворот жизни, который принес новое осознание. Конечно, эта мотивация, о которой вы говорили, у меня была. Она и сейчас остается во мне. Всегда есть что-то впереди, к чему ты идешь. Я не сразу был направлен к звездам, а шел по ступеням. — Какие у вас были цели? Попасть в сборную по своему возрасту, в основную команду? — Наверное, что-то такое и было. Были важные матчи. Я чувствовал, что каждая игра очень важна, и хотел победить. Были цели, не связанные с хоккеем. Цели и их достижения делают тебя сильнее и дисциплинированнее. Ты чувствуешь, что можешь, и постепенно обретаешь уверенность. — Были ли в юном возрасте ситуации, когда вы могли связаться с плохой компанией и пойти не той дорогой? — Все было. Мы росли на улице. Летом весь день играли в футбол, зимой гоняли в хоккей. Когда стали старше, гуляли, общались. Всякое было. Мне многое дал хоккей. Он стал линией, по которой я шел. Когда сворачивал не туда, чувствовал, что в хоккее что-то идет не так. Игра возвращала меня обратно на путь. Это продолжается до сих пор. Свой духовный и физический мир я познаю через игру. Хоккей меня многому учит. — Многим в молодом возрасте удавалось сочетать тренировки с неспортивным образом жизни. Днем тренируешься, играешь, а вечером можно и в бар заглянуть. — И у меня такое было, когда попал в первую команду. Победил в одной игре — и думаешь, что всего добился. Взлетел, а через неделю так же больно упал на землю. Понимаешь, что это неприкольно. Я через все это прошел. И с парнями так же сидели в баре после игр. Я был таким же, как и все. — Несколько тренеров, которые работали с вами, рассказывали, что Сергей Бобровский — невероятный трудоголик. Первым приходит на тренировку и последним уходит. В каком возрасте вы поняли, что только через сверхусилия придет результат? — В этом и парадокс. Кто-то думает, что я — трудоголик, но я не чувствую, что тружусь. Я делаю свое дело — то, что мне поможет стать лучше. Конечно, каждый день ты устаешь, но на следующий день восстанавливаешься и снова с удовольствием приходишь на тренировку. Каждый аспект разминки, каждое упражнение выполняется с определенной целью. Ты трудишься не впустую. Для чего ты приходишь раньше? Чтобы подготовить себя и потом полноценно и качественно потренироваться. Для чего делается заминка? Чтобы быстрее восстановиться и получить удовольствие от следующей тренировки. Растяжка, кардио, физподготовка — в хоккее нет мелочей, и все это идет в общую копилку. Это не труд — это мое любимое дело и искусство. — Для кого-то из тренеров НХЛ ваш подход был неожиданным? Просили ли вас снизить нагрузки, чуть бережнее относиться к себе? — Было. У некоторых людей перегиб в сторону недотренировок, а у меня — наоборот — перетренировок. Мне и сейчас тяжело что-то сделать меньше. Войду во вкус — и не могу остановиться. А на следующий день это сказывается. Со мной всегда такое было. — Быстро находили компромисс с тренерами и объясняли им, что перетренировки для вас — нормально? — Помню, на Суперсерии в сборной тренером вратарей работал Михаил Шталенков. Он посмотрел на мою разминку и сказал: «Смотрю, как ты готовишься к игре, и не знаю, хватит ли тебя на третий период. Тебе хватит сил или тебя уносить надо будет?» Разные тренеры и ситуации. Некоторые пытались сказать и что-то поменять. Пока сам человек не поймет, трудно до него достучаться. Если я верил и считал, что мне это поможет, — почему бы и нет? Мне это приносило пользу и приносит сейчас. Это часть моего характера. — Не помню ту Суперсерию. Вас хватало на третий период? — Да, все было нормально. — Шталенков удивлялся? — Наверное. Это же была не первая игра. Мы поработали вместе весь турнир. Я провел четыре матча из восьми. — Смотрел видео, как Хенрик Лундквист готовится на предматчевых раскатках. Он перед каждой игрой выполняет одно и то же. А у вас есть предматчевые ритуалы? — У меня есть определенная система подготовки. Есть перечень вещей, которые помогают мне прийти в оптимальное состояние для игры. — Как думаете, вратари по большей части суеверные люди? У многих есть подобные штучки? — Все вратари разные. Кто-то суеверный, кто-то — нет. У каждого своя система подготовки. — До матча вы обращаете внимание на вратаря соперников? Один тренер говорил мне о приеме, что уже с раскатки надо заставить вратаря соперников волноваться. — Нет. Ни до матча, ни во время него. Я полностью сконцентрирован на своих вещах. На своей игре и подготовке. — Были случаи, когда на раскатке понимали: «Все идет не так, не могу отбить ни один бросок, а мне сегодня начинать в старте»? — За карьеру были разные случаи. Сейчас я не связываю между собой утреннюю раскатку, «сухую» или предыгровую разминки. Отношусь к этому как к этапам подготовки. Ни один аспект за пределами игры не даст гарантии на успех в самой игре. — Хоть раз просили у тренера поменять решение по первому номеру, если вы начинали матч? — Нет. — Нередко слышал от хоккеистов, что они занимаются инвестированием, но мало кто вкладывает деньги именно в хоккей или другие виды спорта. Почему? — Есть ребята, которые покупают акции хоккейных команд. Группа финнов частично владеет одним из финских клубов. Мир большой. Много разных способов использования и инвестирования своих средств. — Данис Зарипов открыл завод по производству клюшек. Почему бы Сергею Бобровскому не открыть производство вратарской формы? — Сейчас я наслаждаюсь жизнью хоккеиста — есть определенные задачи и цели, связанные с хоккеем. Не люблю расходовать энергию параллельно на несколько целей. Ты не можешь ехать на двух машинах одновременно. Всему свое время. — Многие хоккеисты участвуют в благотворительных программах, но редко кто рассказывает об этом. Вы тоже предпочитаете помогать без лишнего шума. Почему? Разве публичная огласка — не пример для коллег и товарищей? — Это моя личная позиция. Вы знаете это и без моих заявлений. Люди, которым я помогаю, тоже знают. Не вижу смысла привлекать к этому внимание. — В октябре у вас родилась дочка. Во время родов вы были рядом с супругой? — Да, я был рядом. Незабываемое событие. Внутри буквально все перевернулось, когда понял, что через считаные минуты услышу плач своего ребенка. — По ночам ребенок дает спать? Семейный распорядок дня изменился после рождения дочки? — Конечно, изменился. Сейчас все строится на распорядке малыша. В основном дочерью занимается супруга, а я по возможности стараюсь помогать. — Когда пришло осознание, что вы теперь отец? — Сразу с рождением дочери. И сейчас с каждым днем это осознание усиливается. — Быстро научились пеленать ребенка, менять памперсы и так далее? — Да. В смене памперсов особых сложностей нет. — После рождения дочки почувствовали большую ответственность? — Конечно. От наших решений, поведения и воспитания зависят жизнь и счастье человека. — Отцовство как-то отразилось на хоккее? — Рождение ребенка окрыляет любого человека. И это переносится на хоккей. |
|
|
|